что судейское усмотрение идет в разрез и с прогрессивным вектором социально-экономического развития общества.
Разделяя опасения И.А. Покровского относительно возможности перерастания судейского усмотрения в судейский произвол, В.В. Витрянский рассчитывает на то, что проблема может быть решена путем формирования единообразной судебной практики, связанной с применением, в частности, принципа добросовестности к различным гражданским правоотношениям. В.В. Витрянский приводит положительные примеры успешных попыток судебного толкования отдельных правовых норм, в соответствии с которыми юридические последствия наступают в зависимости от добросовестности (недобросовестности) поведения участников гражданского оборота[20]. Однако автор тут же приводит отрицательный пример из Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», касающийся признания добросовестным поведением оказание участником гражданского оборота какого-либо содействия другой стороне соответствующего правоотношения. Например, такое толкование неприменимо к поведению потерпевших в деликтном или кондикционном обязательстве по отношению к причинителю вреда или приобретателю чужого имущества либо собственника в правоотношении, связанном с истребованием своего имущества от незаконного владельца[21].
Любопытное высказывание Р. Гуда (Goode R. The Concept of «Good Faith» in English Law. URL: http:// www.cnr.it/CRDCS/goode.htm) относительно соотношения добросовестности и справедливости приводит Е.Е. Богданова. Р. Гуд заметил, что добросовестность есть «…неопределенное понятие справедливости, которое делает судебные решения непредсказуемыми»[22]. Не является ли эта «неуловимость» добросовестности и справедливости основой для неопределенности судебных решений, основанных на применении данных принципов? Иными словами, даже толкование Верховного Суда РФ не лишено недостатков, связанных с субъективной оценкой тех или иных обстоятельств. Поэтому сложно согласиться с мнением В.А. Лаптева, что «акты Верховного Суда Российской Федерации (постановления Пленума, Президиума и обзоры) – есть обобщение справедливых подходов при вынесении судебных актов судами всех уровней».[23] К сожалению, за скобками остаются и многочисленные отрицательные примеры судейского произвола, основанного на судейском усмотрении в судебной практике на местах. И к такому активному судейскому усмотрению суды «подталкивает» именно Верховный Суд РФ[24]
В качестве иллюстрации судейского усмотрения показательным является приведенный М.В. Телюкиной пример из практики Верховного Суда РФ, который касается спора о государственной регистрации права собственности на земельный участок. В этом споре нас интересует оценка автором Определения Верховного Суда РФ от 18.09.2015 № 305-ЭС15-1943 по делу № А40-186427/2013. «Представленная ВС РФ аргументация исключения земельного участка из-под ареста более чем сомнительна», –
См.:
См.:
См.: Договорное право России: реформирование, проблемы и тенденции развития: монография (СПС Консультант Плюс. С. 3).
В.А. Белов отмечает, что «…в пику принципам состязательного процесса Верховный Суд предлагает нижестоящим судам занимать проактивную позицию в процессе, при необходимости изучая даже те вопросы, которые стороны хотели бы оставить за рамками процесса, в том числе вопросы нравственности, справедливости (курсив мой. – В.В.), разумности и т. п.». (См.: Белов В.А. «Двадцать пятое» Постановление Пленума: толкование или… законодательство? // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2015. № 11. С. 53–90 (СПС Консультант Плюс. С. 4).)
