следующий день по отъезде Главнокомандующего стали вновь поступать тревожные сведения с фронта. Красные возобновили атаки; и без того бедные ряды полков таяли окончательно. Генерал Май-Маевский засыпал меня телеграммами, донося о невозможности более держаться и ходатайствуя о разрешении отойти на позиции к северу от станции Иловайская. Я приказал ему продолжать держаться, одновременно дав указания генералу Шкуро вновь перейти в наступление с целью облегчения положения добровольцев. Конница перешла в наступление, имела ряд тяжелых боев, однако особенно продвинуться не могла. Давление на части генерала Май-Маевского не ослабевало.
Генерал Май-Маевский, с которым я говорил по аппарату Юза, доложил мне, что он держаться далее не может, что дальнейшее упорство поведет лишь к окончательной гибели кадров. Я ответил, что имею категорическое приказание Главнокомандующего держаться во что бы то ни стало. Вместе с тем, учитывая, что в ближайшие дни ответственным за армию явится он, генерал Май-Маевский, я обещал ему немедленно довести до сведения Главнокомандующего наш разговор и испросить разрешения оттянуть Добровольческий корпус на намеченные им позиции.
30-го вечером я выехал в Торговую, где находился поезд Главнокомандующего, лично руководившего Манычской операцией.
В Задонских степях
Явившись утром к Главнокомандующему, я доложил ему о положении Добровольческого корпуса. Ознакомившись с лентой разговора моего с генералом Май-Маевским по аппарату Юза, Главнокомандующий принял решение – части Добровольческого корпуса оттянуть на намеченные генералом Май-Маевским позиции. Я тут же написал и отправил последнему телеграмму. Затем я сделал генералу Деникину подробный доклад о намеченных мною формированиях регулярной конницы.
Еще в декабре 1918 года я представил Главнокомандующему доклад о желательности создания особой инспекции конницы и настоятельной необходимости срочно приступить к воссозданию старых кавалерийских полков. Однако вопрос этот так и не получил разрешения. В армии имелось большое количество кавалерийских офицеров, были некоторые полки, весь офицерский состав коих почти полностью находился в армии. Некоторые из кавалерийских частей сумели сохранить и родные штандарты. Офицеры мечтали, конечно, о воссоздании родных частей, однако штаб главнокомандующего эти стремления не поощрял. С большим трудом удалось получить разрешение на сформирование полка 12-й кавалерийской дивизии; где-то на Кавказе формировались изюмцы; наконец, при моей помощи удалось развернуться собравшимся у меня на Кубани ингерманландцам. Некоторые части отдельными взводами или эскадронами действовали при пехотных дивизиях. Большое число кавалерийских офицеров находилось в тылу, служило в казачьих частях или в пехоте. По приезде моем в Ростов я поручил начальнику штаба подробно разработать вопрос об укомплектовании и развертывании отдельных кавалерийских эскадронов и сведении кавалерийских полков в высшие соединения.
