нуждаются в ее помощи и советах, и за Карлом нужно приглядеть, ее светлость маркиза Ольмия Дарве Ульгер сляжет, если с сыном случится беда.
Но самая ее главная забота – это Тэри, так неосмотрительно влюбившаяся в мужчину, с предельной откровенностью избегающего всяких намеков на флирт. Он никогда не позволяет кадеткам в отношении себя ни малейшей фамильярности, и сам не отпускает даже невинных шуток, не говоря уж о комплиментах. Самый верный признак осознанного нежелания разбойника заводить как серьезный роман, так и мимолетную интрижку. И значит, придется неусыпно следить за воспитанницей, помнит Бет, на какие поступки могут толкнуть девушку боль и отчаяние неразделенной любви.
Вот поэтому и не станет она ни о чем договариваться с этим как снег на голову свалившимся на нее мужем. Но на свидание пойдет – просто из вежливости. И сразу же скажет ему, чтобы не тратил зря на нее время и не надеялся ни на какие любезности. А лучше всего пусть возвращается в столицу и радуется жизни.
Бетрисса придвинула к постели Тэрлины маленький столик, поставила на него чайничек и чашку с чаем и поспешила в свои покои привести себя в порядок.
Переодеваться она не стала, многие мужчины считают простое желание женщины быть нарядной или опрятно одетой хитрой ловушкой, сооруженной с единственной целью – заполучить их в свои объятия. А некоторые очень внимательны к тому, как выглядит пришедшая на свидание женщина, и даже составили для себя целый справочник тайных намеков и знаков. И как Бет подозревает, ее муж как раз к таким и относится.
Поэтому старшина решительно смыла с лица и пудру, и помаду, приколола парик с самой простой прической и сняла все украшения, кроме скромного колечка. А затем набросила на плечи невзрачную темную накидку и отправилась на свидание с собственным мужем.
– Бет? – Сидевшая в общей гостиной Октябрина мрачно изучала огромную корзину роз, перевитую шелковыми лентами и серебряным шнуром.
– Муж желает поговорить, – не стала скрывать старшина. – Отказаться было неудобно.
– Если хочешь, я могу тебя позвать, – предложила герцогиня Сарнская, – но немного позднее… Мне намекнули, что скоро в мою честь прозвучит серенада.
– Лучше бы я послушала, как поет Мишеле, – вздохнула Бетрисса. – Все хвалят его голос. А звать меня не нужно, я там долго не задержусь. Не о чем мне с ним разговаривать, а утром на тренировку.
– Судьба зла, – безнадежно вздохнула Окти. – Лично я лучше послушала бы дядюшку, он всегда рассказывал очень интересные истории.
– Я бы поменялась, – усмехнулась Бетрисса, – но, боюсь, Мишеле никогда не простит мне этой шутки.
Герцог Лаверно ждал жену в трех шагах от двери, и Бетрисса с первого взгляда рассмотрела, что он успел переодеться. Теперь на нем были более простые на вид, но не менее дорогие темно-серые штаны и рубашка на тон темнее, с почти незаметной изящной вышивкой на плечах и
