– будь добр кормить его. Перефразируя Антуана де Сент-Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого оживили».
А, реформируя школу в девяностых годах, как всегда, использовали принцип, великолепно подмеченный Пелевиным:
«Каждый раз реформы начинаются с заявления, что рыба гниёт с головы, затем реформаторы съедают здоровое тело, а гнилая голова плывёт себе дальше. Поэтому всё, что было гнилого при Иване Грозном, до сих пор живо, а всё, что было здорового пять лет назад, уже сожрано».
В. Пелевин. Священная книга оборотня
Так и тут. Всё, что было гнилого в церковно-приходской школе – живо до сих пор, а всё здравое, что было двадцать лет назад, давно уже сожрано.
Конечно, кому-то повезло учиться в хороших школах или лицеях, но девяносто пять процентов учились в обычной советской средней общеобразовательной школе. Со всеми вытекающими последствиями, которые мы поэтапно разберём ниже.
Что касается меня, мне повезло, хотя множество стандартных проблем школьника преодолевать пришлось с боем. Но сопротивление среды позволяло личности выживать и даже сносно себя чувствовать. В 1989 году, в шесть лет и три месяца, я стал первоклассником специализированной школы с углублённым изучением французского языка. Возраст я указал не случайно, ибо, пожалуй, тот факт, что в десять-тринадцать лет я серьёзно отставал в физическом развитии от одноклассников, многое определил в моей жизни.
Например, то, что вряд ли кто-нибудь из нашего класса, кроме меня, вообще зарабатывал спортом хоть какие-то деньги (да, в историческом фехтовании не ахти какие призовые, но тысячами рублей они измеряются). Или то, что приближаясь к тридцати годам, некоторые тогдашние вожаки класса тренируют бицепс только кружкой пива, я же спокойно жму от груди больше центнера и больше центнера же подтягиваю на перекладине (свой вес + утяжелители). Кстати, до восемнадцати лет вообще ни одного раза подтянуться не мог.
Но перейдём к поэтапному разбору согласно разделению школы на начальную, среднюю и старшую от 1934 года.
4.4. Начальная школа
Я никогда не позволял, чтобы мои школьные занятия мешали моему образованию.
Вернёмся в раннее детство. Вспомните первые классы. Там учили писать. Ровным красивым почерком. Кому на хрен нужен ровный красивый почерк сегодня, когда пользоваться компьютером умеет даже доярка в селе? Потраченные часы занятий, домашних заданий – и вот вы можете гордиться своими каллиграфическими способностями… Не знаю почему, возможно, это как-то связано с тем, что первый компьютер я увидел в 1987 или 1988, но я наотрез отказывался писать красиво. Писал и пишу как курица лапой.
К счастью, папа – программист и математик – понимал, что для развития моего интеллекта полезней читать книжки и решать задачки, чем тренировать почерк. Возьмём для примера что-нибудь из того, чему я научился в возрасте шести-семи лет во время, сэкономленное
