не беда, оженят без тебя. Благослови – и в путь.
– В путь? Ага. Вот так, значит, все просто?
– А чего усложнять, – пожал плечами Иван.
– Ты когда женишься, бестолочь? – вдруг ни с того ни с сего выдал Архип.
– Батя, опять? – закатив глаза, едва не простонал Карпов.
– Я те дам опять. Раньше Ирина мешала, а теперь-то что?! – отпуская подзатыльник, едва не выкрикнул отец.
Больно же! Йолки! Иван подхватился и самым решительным образом рванул к распахнутому окну. Что-то батю в этот раз развезло по-особенному. И ведь теперь-то Иван его не воспринимает как постороннего. Близка ему стала вся семья, и ничего с этим не поделать. А раз так, то самая лучшая оборона – это не мордобой, а бегство.
– Куда, песий сын?! А ну, стоять! Пива налей.
– Драться не станешь? – с надеждой спросил Иван.
– Не стану.
– Ладно.
Иван отошел от окна и, подойдя к столу, взялся за кувшин. Когда наполнил кружку, отец уже отсек путь к окну и деловито снимал пояс.
– Батя, ты обещал не драться, – выставив перед собой руку, напомнил Иван.
– Так и не стану. Дерутся дланью, а как ремнем, вожжами али хворостиной, так это не драка, а воспитание. Куда? А ну, стой!
Ага. Щаз. Окно – это, конечно, хорошо. Но Архипу не раздвоиться, а в комнате есть еще и дверь. Р-раз, и Иван уже выскочил в коридор. Столкнулся с испуганной и удивленной матерью. Отставил в сторону маленькую женщину и стремглав бросился из дома. Погостил, йолки! Да он лучше на сеновале переночует. А там, глядишь, и очередной батин заскок пройдет.
Глава 4
Не рой яму другому
– Корчмарь! Вина и еды! Пся крев.
Шляхтич, ввалившийся в корчму, был явно не в духе. А потому попавшемуся ему на пути пьянчужке досталось от всей широкой русинской души. От тычка кулаком мужик с грохотом отлетел в угол обеденного зала. Хм. Пускай русинский шляхтич едва мог связать пару слов на родном языке[9], кровь – она не водица. А уж норов – так и подавно.
Явно кипя от злости, шляхтич осмотрел всех присутствующих. При этом он старался заглянуть каждому из них в глаза, явно желая спустить пар. Ему нужна была хотя бы мало-мальская зацепка. Но все посетители дружно сделали вид, что ничего не происходит и в корчму вошел вполне достойный господин, имеющий все основания требовать к себе особого отношения.
– Пся крев, – на этот раз недовольно буркнул себе под нос шляхтич.
Еще раз окинул помещение взглядом, но теперь уже ни в кого не всматриваясь. Что-то для себя решил и двинулся прямиком к большому столу у распахнутого окна. Четверо его спутников, вооруженных до зубов, двинулись следом за своим лидером.
Лето выдалось жарким, а потому стол оказался занят. Там сидел купец – по облику и одеянию сразу видно, что не из голытьбы. Чего никак не сказать о шляхтиче. Но торговец предпочел подняться и, отвесив почтительный поклон, переместиться
В конце XVIII–XIX веке российское дворянство в совершенстве владело французским, говоря же на русском, безбожно картавило. Точно такая же ситуация была и в Белоруссии XVI–XVII веков. Шляхтичи, в совершенстве владея польским и латинским, на родном говорили с сильным акцентом, а то и вовсе едва могли связать пару фраз. Русинский-белорусский, как и русский в России, считался языком холопов.
