два конца, посередине гвоздик», – и начинал хохотать.
– Я все сделаю, шеф. – Окурок на коленях подполз к Баду и стал целовать его ботинки.
Бад Моргинари был человеком тщеславным, и такое проявление покорности ему понравилось.
– Ты знаешь, с кем работал Крист, когда сошел с ума? – спросил босс, с удовольствием рассматривая ботинки, вычищенные губами Патерсона.
– Знаю, шеф, с Новоросским княжеством. – Окурок преданно смотрел на Моргинари.
– Займись ими, срок тебе трик, потом пеняй на себя, – смилостивился Бад и оттолкнул ногой прилипшего помощника.
– Шеф, я все сделаю, вы не сомневайтесь, – отползая и не вставая с колен, повторял Окурок.
Бран, весело напевая популярную мелодию, просматривал предложения купить-продать, бегущие по экрану.
Гаринда занималась своими делами, она вся ушла в женское дворянское собрание, готовя из подруг новых благородных дам.
«Чтобы не было стыдно перед его милостью», – закатывая глаза от важности порученного ей дела, говорила его жена.
Бран только посмеивался, наблюдая за тем, как прилежно изучали дворянский кодекс и устав благородного сословия подданные княжества.
Дверь в контору отворилась, и в помещение вошли пятеро мужчин. Они молча разошлись по комнате и встали. Следом вошел господин Патерсон.
Кто такой Патерсон, Бран хорошо знал и поэтому сразу напрягся. Он мысленно проверил свою память, где он или его жена могли пересечься с «Посреднической конторой Бада», и, не найдя ничего, что могло бы их связывать, успокоился.
– Господин Патерсон, чему обязаны вашим визитом? – вежливо поинтересовался Бран. Но ответа не дождался.
Патерсон подошел к нему и с ходу залепил брокеру и по совместительству послу Новоросского княжества прямо кулаком в лицо. Бран, не ожидавший такого поворота событий, просто слетел с кресла и, ухватившись за сломанный нос, завыл, ползая по полу.
– Как вы смеете! – вскочила со своего места разъяренная Гаринда, она готова была вцепиться в глаза обидчику мужа.
Окурок, пнув ногой Швырника, обернулся и, облизнувшись, подошел к молодой женщине.
– Как я смею, милашка? – переспросил он и одновременно с этим ударил ее кулаком в живот.
Гаринда, задохнувшись, согнулась. Патерсон схватил ее за волосы и поднял голову жены Брана, на глазах которой выступили слезы.
– Смею, милашка, потому что могу. – Он развернул ее к себе спиной и толкнул на стол, задрал короткую юбку и похлопал по заду. – Хорошая попка! – оскалился он в улыбке и, достав из рта окурок, притушил ее о ягодицу Гаринды.
Женщина закричала и дернулась, но ладонь бандита резко и сильно припечатала ее голову к столу, превратив крик в стон и хрипы.
Бран вскочил и, не обращая внимания на кровь, хлеставшую из носа, сжав кулаки, бросился на Патерсона. Но двое мужчин, без дела стоявшие
