с автоматами в руках вбежало несколько человек во главе со старшиною роты Иваном Братченко, большим приятелем гвардии ефрейтора Финкелькштейна.
– Что тут происходит? – спросил Братченко и в следующий момент, увидев своего закадычного дружка Фимку, без которого не пилось и не пелось, добавил. – А-а, вот ты где!
Уже затем, заметив двоих неизвестных, старшина спросил:
– А это кто такие? Ваши документы!
– Сотрудник особого отдела капитан Папаев и младший лейтенант Ваеильцова, – последовал немедленный ответ, одновременно особист полез в карман гимнастёрки за документами. – Нами задержан немецкий шпион. Прошу оказать содействие в его препровождении куда следует.
– Гвардии сержант Братченко! – представился в свою очередь приятель моего дяди, после чего, понятно, поинтересовался. – А где шпион?
– Как где? Да вот же он! – и капитан Папаев кивнул в сторону моего родственника.
– Кто шпион? Фимка Финкелькштейн?! – и тут раздался гомерический солдатский хохот.
– Отставить смех! – окрысился Папаев. – Отставить!
Особист выхватил из руки дяди пергаментный свиток с латинским текстом и затряс им в воздухе.
– А это что? А?
– Да он профессор у нас по древним языкам. Его хлебом не корми, дай только в старых книгах покопаться. Вся рота в погребах сидит, а Фимка Финкельштейн в библиотеке. Он у нас немного миш… миш… – Братченко вопросительно посмотрел на приятеля, угодившего в такую скверную историю. – Ну как это по-вашенски?… Миши, миши…
– Мишигинер, – неохотно ответил дядя Финкелькштейн, начиная понимать, что тяга к древним языкам в условиях военных действий может привести к весьма скверным, современным последствиям.
– Вот-вот… Товарищ капитан! Да вы поглядите. Какая же это шифровка. Это же старинная рукопись. Даже мне понятно.
– На пергаменте, – вдруг подала голос младший лейтенант Васильцова.
– Что ещё за пергамент? – прорычал Папаев.
– Материал такой. Из телячьей кожи. Служил в Европе писчим материалом, пока бумагу не изобрели.
– Телячья кожа вместо бумаги?! Настоящее вредительство! Да за это…
Капитан Папаев при свете своего электрического фонаря стал внимательно изучать рукопись. Документ шифровку вроде бы не напоминал, но особист был натаскан на бденье, точно служебная собака на нарушителей границы. Нет, всё-таки тут следовало разобраться как следует!
– Младший лейтенант Васильцова! Ну-ка, посмотри, на каком тут языке, – обратился особист к своей спутнице.
Переводчица взяла пергамент, и тут же лучи света нескольких электрических фонариков оказались направленными на текст пергамента. Услужливые кавалеры не могли себе позволить, чтобы такая очаровательная девушка хоть чуть-чуть попортила свои глазки.
Вскоре последовал уверенный ответ:
– Латынь.
