крикнула Марина Петровна своей невестке из гостиной, где лежали одновременно шесть разных пультов, один из которых должен был быть от телевизора. – Ниночка, скажи, пожалуйста, каким пультом включать этот долбанный телевизор?
Одновременно прибежали дети, собака и Ниночка.
– Бабушка, вот же пульт от телевизора, – сказал внучек и быстрым нажатием включил большой стереоэкран.
– Ой, потише, потише! – сразу же заворчала бабуля. – Нет, Никита, выключать звук не надо! Просто сделай тише.
– Никита, научи бабушку пользоваться пультом, и потом иди кушать. Надо поесть, – Нина Сергеевна уже накрывала на стол и ждала всех к обеду. – Марина Петровна, Вы будете с нами обедать?
– Нет, спасибо! У меня – своя еда, – поджав губки, язвительно ответила свекровь. – А что у тебя?
– Да ничего особенного: салатик из помидорок и огурцов, с редисочкой и зеленью, супешничек с фрикадельками, котлетки куриные с пюрешечкой и пирожные с компотиком…
– Боже, и что – они всё это съедят? – ужаснулась Марина Петровна.
– Бабушка, а ещё хлеб есть. Да, мама? – добавил Никита и побежал скорее в ванную мыть руки. При входе в ванную, он вытолкал оттуда старшую сестру, которая норовила первой помыть руки.
– Дебил! – заорала, словно резаная свинья, Маришка. – Мама! Ну, скажи же ты этому уроду! Что он вперед лезет? А-а-а-а-а! – раздался дикий вопль из ванной. Затем из ванной пулей, с громким рёвом, некоординировано размахивая руками, то и дело, пытаясь протереть лицо в мыльной пене, выскочила Маришка.
Никита заливался громким смехом, вставляя словечки типа дура, идиотка, кретинка, дебилка.
А на самой кухне под ногами Нины Сергеевны крутился Вовчик, сперевший тапочек у бабки… Все кухонные табуретки, вся мебель была снизу им обгрызана. Ещё совсем недавно лабрик грыз всё подряд. Теперь же, повзрослев на годик, он поумнел, стал проситься на улицу, но до сих пор ещё воровал и тапки, и игрушки, и… что угодно, т. к. по сути, он оставался ещё ребенком.
– Вы поешьте, а я – потом. Я бы хотела просто посидеть и попить простую воду, если можно… – трагическим голосом заметила Марина Петровна, и направилась на кухню, где удобно устроилась на место сына.
– Вот, бабушка, – Никита поставил перед бабушкой кружку с водой, солонку с солью и пару кусочков хлеба. – Угощайся, – трагическим голосом, с бабушкиными интонациями добавил внук.
Бабка охерела. Она не знала, как ей реагировать на выходки внука, который не просто спародировал её, но ещё и унизил… По лицу обильно потекли слёзы. Тело начало трястись от беззвучного плача. Затем включился звук в виде открытого рыдания и нечленораздельного бормотания.
Нина Сергеевна вместе с детьми обедала, а на мужнином месте сидела её свекровь, изображавшая из себя бедную родственницу. А между тем, у бабули была трехкомнатная квартирка в новом кирпичном
