он сильно хлопнул ею.
Берт остался сидеть в кресле, пуская колечки из дыма.
Выйдя во двор, Велибор почувствовал, будто за этим хлопком осталось что-то лишнее, снедавшее его прежде. Взглянул на небо, синее и глубокое. «Ничего особенного, небо как небо», – подумал он и направился к своему дому-пристройке.
– Снова здравствуй, дом… – тихо сказал он, остановившись на пороге.
«Мы всю жизнь ищем дорогу домой, – подумал Велибор, – но для чего нам дом? Для того чтобы можно было скрыться. Даже если дом большой, его планировка предусматривает некоторое количество комнат. Желательно, чтобы у каждого жильца была своя – отдельная. Откуда такое стремление к уединению? Наверное, это давняя привычка души, которая помнит, что пришла в этот мир в полнейшем одиночестве и покинет его в этой же компании».
Велибор вошел в свой храм раздумий, и дверь затворилась за ним.
Весь день Велибор сидел за столом в комнатке на втором этаже. Он выглядел раздосадованным: наверное, его угнетала собственная немощь. Перед ним были разложены десятки листов, вырванных из блокнота. Каждый из листов исписан словами, разрозненными на слоги, из которых состояли незавершенные фразы. Каждая такая фраза заканчивались троеточием. Очень многое было перечеркнутым, заштрихованным или теряющимся за неумелыми рисунками.
Велибор хватал себя за волосы и грустно вздыхал всякий раз, как перед ним оказывался очередной чистый лист. Он предвидел пугающий итог.
Но коварные надежды, овладевающие нами, когда-нибудь скинут свое коварство, если не пребывать в бездействии, а пригрозить им верой.
Следующим днем был ливень. Люди стремились скорее найти укрытие. Велибор возвращался домой с пакетом в руке, в пакете покоилось маленькое лукошко, наполненное крупной малиной. Может быть, его угостила одна из женщин в кафе за то, что он исправил несколько ошибок в школьном сочинении ее сына.
Велибор никогда не замечал дождя и даже под таким проливным шел не спеша. Еще издали он заметил Милана, медленно шедшего под руку со своей женой Йованой. Они были под одним зонтиком. Велибор краем уха услышал, как Милан посредством нескольких скудных фраз выразил восхищение некоему архитектурному сооружению, на что Йована вежливо кивнула.
Милан с женой каждый день совершали пешие прогулки, может быть, бессознательно стремясь отойти от быта, в котором они безвозвратно погрязли.
В другое время они находились в своем маленьком уютном домике. Скорее всего, Йована проводила время за приготовлением всевозможных блюд, в уходе за садом и огородом, в уборке дома, в рукоделии. Изредка Йована встречалась со своей подругой, и они за чашечкой чая обсуждали прелести семейной жизни, обменивались кулинарными рецептами и баночками солений.
А Милан был мастером на все руки. Весь его доход складывался из частных заказов: если у кого-то станет неисправной бытовая техника или сломается автомобиль, забьется труба или протечет крыша, он тотчас же бежит к Милану за помощью.
Некоторыми вечерами Милан становился задумчивым. Он выходил во двор, садился на маленькую скамеечку под сенью яблоневых
