– а вдруг разгоряченные бухачом головорезы бросятся вдогонку или начнут палить Старику вслед? Поэтому он отошел к стене и, прижавшись к ней спиной, потупил взор. Иными словами, прикинулся мелким и ничтожным – авось да пронесет.
Компания поравнялась со Стариком и, казалось, даже не заметила его. Но едва он собрался облегченно вздохнуть, как вдруг идущий впереди дерюжинец придержал остальных и вернулся к Старику. Тому пришлось волей-неволей поднять глаза и взглянуть этому человеку в лицо, так как пялиться ему на ботинки было бы невежливо.
– Черт возьми, да я тебя знаю! – воскликнул дерюжинец. Он был низкорослым и походил на татарина: чернявый, скуластый, бровастый и кареглазый. – Ты – тот самый бродяга из Острога, которому «максималку» впаяли, я прав?
Старику лицо «татарина» тоже показалось знакомым. Но – смутно, а значит, в последний раз они виделись очень давно.
– Верно вы говорите, – не стал отнекиваться бывший зэк. И счел нужным уточнить: – Но я не сбежал – откинулся недавно.
– А я – шесть лет назад, – признался дерюжинец. – Чулым меня зовут. Колька Чулым. Припоминаешь, небось?
– Само собой, – теперь окончательно вспомнил Старик. – Вы сидели в одной камере со своим другом Гирей, которого частенько запирали в карцер – ух и любил же он побузить. Жаль парня. После вашего освобождения он устроил очередной бунт, во время которого его и убили.
– Ага, так оно и было, – закивал Чулым. – Хотя на что Гиря всегда напрашивался, то и получил, чего уж там. А про тебя рассказывали, будто ты загремел в Острог аж сразу после Первой Уральской. Тогда, когда в здешних краях про Дерюжных и слыхом не слыхивали. В те годы делами тут заправлял этот… как его… Лопата, кажется.
– Мотыга. Семен Мотыга его звали, – уточнил Старик. И больше ничего добавлять не стал. Потому что на собственном горьком опыте убедился, что бывает, если в Погорельске заикнуться о Семене, да еще добрым словом.
– Доводилось слышать о нем. И о тебе кое-что. Это ведь тебя звали…
– Идем, Колян! – поторопил его один из громил. – Времени в обрез, а нам еще в три места зайти надо.
– Да, Культяпый, идем, – всполошился Чулым. – Что-то я и впрямь заболтался… Кстати, чем ты занимаешься теперь, бродяга?
– Работаю в дорожной службе, – признался Старик. – Заделываю дыры в шоссе после землетрясений.
– Ишь ты! Любишь физический труд на свежем воздухе? Это хорошо. – Чулым ненадолго задумался и неожиданно предложил: – А подкалымить не хочешь? Сегодня ночью, часа в два или в три?
– И что за калым? – Якшаться с дерюжинцами Старику претило, но отвечать им с ходу отказом он побоялся.
– Как раз по твоей части – тоже физический труд на свежем воздухе. – Скуластое лицо Чулыма расплылось в улыбке. – Надо будет кое-что погрузить и выгрузить. Шестьдесят или около того мешков. Тяжелых, но ты будешь не один, а с напарником. Не дрейфь – все законно. Просто
