шестидесятой и шестьдесят третьей параллелями – там, где нынче находилось побережье Ледовитого океана, – открывалась картина гораздо мрачнее.
Третий десяток лет океанское дно сотрясали чудовищные вулканические катаклизмы. По их вине северный край Евразийской тектонической платформы опускался все ниже и ниже, а сама она содрогалась от непрерывных землетрясений. Воды Ледовитого наступали, продвигаясь в год самое малое километров на сорок в глубь материка. И ладно бы это напоминало обычный, разве что нескончаемый прилив. Увы, нет. Подводные вулканы обрушивали на сушу цунами одно другого свирепее. После них океан отхватывал новую долю побережья и уже не возвращался в прежние границы.
Более опасного места на земле, чем север Евразии, сегодня не существовало. Волны гнали впереди себя исполинский вал не только из льда и грязи, но и из миллиардов вырванных деревьев. Этот вал представлял собой величайшую дамбу из всех, что когда-либо видело человечество, но толку от нее не было. С каждым ударом стихии дамба перемещалась южнее, перекатываясь через тонущие горы, а мелкие возвышенности и вовсе стирая до основания.
Скандинавский полуостров и треть России были затоплены, а Ледовитый год за годом откусывал все новые территории. Пропащий Край – так называлась полоса земли, которая должна была сгинуть под водой в ближайшие годы.
Жизнь тут была сродни русской рулетке. И без того цунамиопасный океан порой взрывался в масштабах настоящего апокалипсиса. И гнал волну, проносящуюся в глубь побережья сразу на полторы-две сотни километров. За тридцать последних лет такое случалось трижды. И этого хватило, чтобы жители обреченных земель покинули их, не дожидаясь, когда море покажется на горизонте.
Сбежали, разумеется, не все. Кое-кто, напротив, прибывал сюда на свой страх и риск зарабатывать деньги. Выяснилось, что в некоторых районах Сибири и Урала частые землетрясения выдавили нефтяные пласты близко к поверхности (а где-то они, наоборот, резко иссякали). Крупные нефтедобытчики этот факт проигнорировали – не хотели вкладывать финансы в опасные недолгосрочные проекты. Зато сотни мелких, вроде эмигрировавшего в Китай Горюева, не побоялись сыграть по рискованным ставкам. А на Горюеве и прочих, в свою очередь, наживались мелкие китайские энергокомпании. Их небольшие и грязные (ибо кого здесь нынче волновала экология?), но сейсмоустойчивые ТЭЦ питали энергией буровые станции и рабочие городки. А выстроенные вне сейсмоопасной зоны китайские нефтеперегонные заводики охотно покупали горюевскую нефть, делая его бизнес рентабельным.
Пропащий Край стал чем-то вроде «Дикого Запада наоборот». Люди приезжали сюда не затем, чтобы обосноваться и устраивать новую жизнь. Единственной их целью было набить карманы деньгами и вернуться на Юг, прежде чем волны Ледовитого до них доберутся. Само собой, помимо работяг и инженеров в их городки стекалось множество других желающих поживиться крошками нефтяного пирога. Включая откровенный сброд вроде братьев Дерюжных.
Единственное, что
