не пьян.
– Что за чушь? Весь день пил – и не пьян?
– Хочешь, в алкотестер дуну? Клэнси, я трезв, как стеклышко.
Некоторое время Клэнси молча смотрел в его глаза, а затем сказал:
– Бог ты мой, и правда. Но как это может быть? Там в баре, у тебя даже язык заплетался…
– Самообман. Мой… метаболизм… не дает мне напиться. Сопротивляется.
Объяснить, что целительная сила мутанта ликвидирует любые повреждения в организме так быстро, что напиться пьяным для него практически невозможно, было бы гораздо сложнее.
– Что ты хочешь сказать? – спросил Логан, заметив, как Клэнси смотрит на него. – Выкладывай.
Клэнси прочистил горло.
– Видишь ли… Логан… Я не первый день тебя знаю. И всегда знал, что ты не… э-э…
– Не кто?
– Не такой, как все. Окей? Не знаю, что за дела с тобой и – хочешь честно? И знать не желаю. Не моя забота. Уходишь – платишь, ни разу не вводил меня в убыток, чего нельзя сказать о большинстве всех этих типов – включая Джерри, который там, наверное, уже вылакал четверть моих запасов. Держишься особняком, но с тобой приятно побеседовать, когда ты в настроении поболтать. А кто бы ты там еще ни был, чем бы еще ни занимался – да «зай гезунд»! На здоровье. Понимаешь, о чем я?
– Ага. Понимаю.
– Но вот ты лезешь в драку с ребятами. За каким дьяволом, скажи на милость?
– Вопрос не в этом, – раздраженно сказал Логан. – Почему они не дерутся? Вот вопрос так вопрос! Ни они, ни ребята из других баров. В барах всегда можно было так славно подраться. А теперь я оскорбляю их прямо в лицо, а они даже слова поперек не скажут.
Клэнси стоило огромных усилий не расхохотаться.
– Ну еще бы! Логан, тебя уже везде знают! Черт побери, в парочке известных мне мест даже твой портрет висит за стойкой, чтобы предупредить всех. Все слышали: не связывайся с маленьким канадцем с бараньими баками, беду наживешь. Только без обид.
– Без обид. Описание справедливое, – подумав, согласился Логан. Он был опечален до глубины души. – Значит, никто не станет со мной…
– Никто, – твердо ответил Клэнси. – То есть – ну, сам посуди: ребят увозит «скорая», а ты уходишь без единой царапины. Конечно, у ребят есть гордость, но они же не самоубийцы. Вот и порешили: можешь обзываться как угодно, зато они вернутся домой живыми и здоровыми. В конце концов, сотня швов и гипс с головы до ног для самолюбия еще вреднее. Поэтому валяй, говори – что хочешь, кому хочешь – никто на тебя руки не подымет. На носу день Благодарения, и никто не горит желанием есть праздничную индейку через трубочку. Теперь понял, что к чему?
– Окей, Клэнси, понял. Все это, конечно, здорово… – по ту сторону кладовой имелась дверь с табличкой «Выход». – Пойду я, окей?
Он направился к двери.
– Женщина, да? – спросил Клэнси ему вслед.
Логан тут же остановился.
– Почему ты так думаешь? – спросил он, не оборачиваясь, чтобы не показывать Клэнси лицо.
– Так ведь всегда все беды от них. Всегда. Что она сделала? Обманывает
