мне совсем не хочется говорить об этом, а с другой… Я уже на стенку скоро начну лезть, от всех тех мыслей, что роятся в моей голове. Я устала, я хочу перемен, но я не знаю, что мне делать, чтобы эти перемены наступили – выпалила на одном дыхании Эстер и обессилено опустила голову.
Елизавета Михайловна с сочувствующим пониманием смотрела на дочь. Ей самой было очень больно от страданий Эстер, и, если бы она знала, способ, как можно убрать эту боль, то давно бы сотворила это чудо.
– Милая моя доченька – тихо проговорила мама, гладя Эстер по голове – что ты хочешь от меня услышать?
– Да я и сама толком не знаю – подняв голову так же тихо ответила дочь – Хотя нет, знаю. Я хочу, чтобы кто-нибудь за меня сделал выбор.
– Какой выбор?
– Решающий – сказала Эстер и хохотнула.
– Ну а если подробнее? – волнение матери возросло еще больше прежнего.
– Я не могу выбрать между браком с просто хорошим человеком ради создания семьи и ожиданием.
– Ожиданием чего?
– Ожиданием любви.
– Ты знаешь, я скоро разменяю седьмой десяток и если у меня кто-нибудь спросит что такое любовь я вряд ли смогу ему ответить, наверное от того что это что-то настолько мимолетное, что не способно сохранится в памяти на долгие годы. Хотя возможна такой была только моя любовь – высказала свое мнение мама Эстер и от этого обоим женщинам стало необычайно грустно и они замолчали на несколько минут. Потом Елизавета Михайловна спохватилась, и в ее глазах загорелся интерес.
– Погоди-ка – начала она, прищурив глаза – Ты сказала брак с хорошим человеком. У тебя что, есть на примете такой человек, и он сделал тебе предложение?
– Ой, да нет мам – отмахнулась Эстер – Это я как возможный вариант сказала. К тому же, я знаю, что у тебе, наверняка, есть парочка таких вариантов для меня – и она хитро улыбнулась.
– Между прочим, с каждым годом количество холостяков твоего возраста неумолимо сокращается. Но если ты согласна, я носом буду землю рыть, но тебе одного или даже двух добуду.
– Я знаю, мама, что на тебя всегда можно положиться – была очень благодарна матери Эстер, ведь та действительно могла сотворить невозможное ради дочери.
– Так ты согласна? – обрадовалась мама.
– Нет, нет, подожди, дай мне договорить – охладила пыл матери Эстер, та в свою очередь мгновенно приуныла – Не делай такого лица. Я соглашусь, если ты сочтешь это правильным, после того как я расскажу что происходит внутри меня при мысли о браке грубо говоря по расчету.
Елизавета Максимовна кивнула и Эстер продолжила.
– Понимаешь, как только я представляю свое знакомство с тем мужчиной, которого ты мне подберешь, представляю, как мне придется выискивать в нем положительные качества, из-за которых его можно было бы полюбить, меня будто выворачивает. Будто все мое нутро восстает против этого. Мне плохо, физически плохо. Понимаешь мама? И это не пустые слова, ведь я пыталась, вспомни того Диму или Игоря. Неужели мне стоит насиловать
