в черные брюки монументальный зад оппонента действительно занимал целую скамью, тяжеловесный и незыблемый, как его позиция.
– Слово предоставляется стороне защиты, – звучный голос судьи Матч расколол мерное гудение, наполнявшее зал, и словно ветром вынес из головы адвоката посторонние мысли.
В наступившей тишине, густой, как желе, Алекс медленно встал из-за стола и начал свою речь.
– Ваша честь. Мой подзащитный, пилот, бывший офицер Авиации Национальной гвардии, 106 спасательного крыла, обвинен в гибели человека. Как свидетельствует отчет по расследованию летного происшествия, три месяца назад Кларк совершал полет над Нью-Йорком на небольшом самолете класса «бизнес-джет» …
Алекс отошел от скамьи и начал прогуливаться вдоль столов. Десятки пронзительных взглядов – взволнованных, возбужденных, неприязненных, заинтересованных – неотступно следили за каждым его движением.
– На пятнадцатой минуте полета в связи с отказом двигателей самолета Кларк был вынужден катапультироваться на высоте одна тысяча триста метров. Потерявший управление самолет упал на жилой дом, один из жителей которого трагически скончался.
Алекс остановился напротив Кларка Эдвардса – прямо в столбе света, бьющего из окна. Солнце сияло в его светлых волосах, придавая им оттенок драгоценного металла. Серые глаза адвоката наполнились той необычной синевой, которая так привлекала женщин.
Как и все в зале, Кларк не отводил широко раскрытых глаз от защитника – но едва ли хоть один человек всматривался в лицо Алекса так отчаянно, пытаясь то ли зарядиться чужой кажущейся безмятежностью, то ли прочесть в нем хоть какую-то надежду. Кларка ощутимо трясло. Недавние трагические события, оживленные уверенным голосом, снова встали перед ним, заслонив путь обратно, в налаженную жизнь. В привычную человеческую реальность.
Кларк Эдвардс любил пилотировать бизнес-джеты. В этом не было ни особенной практической необходимости, ни желания покрасоваться. Маневренные и компактные, они напоминали летчику «фантомы», к которым он привык в армии. Их штурвалы были отзывчивы к любому прикосновению пилота, как ни у одного другого гражданского самолета. Для опытного летчика это значило очень многое: не то чтобы Кларк собирался пробираться на семейном «Джонни» – так Кларк прозвал свой последний джет – сквозь шторма, бури и линию фронта, но сама возможность вырулить из любой переделки грела сердце.
Однако в тот злополучный вечер небо было совершенно ясным, – не считая небольшой облачности, которая не составила бы проблемы даже для стажера-первогодка за штурвалом потрепанной «Сессны». Мягкое солнце, уже вовсю катящееся к закату, не слепило, только радовало, и ничего не предвещало беды. Кларк с нетерпением ждал вечера, ему предстоял праздничный ужин с женой. Когда Джейн предложила отпраздновать десятилетие их первой встречи, он сам настоял на роскошном
