та соблазнила героя. Но и твои прелести не изменили ситуацию. И тогда у жены героя опустились руки. Она начала пить и деградировать. И вот однажды в какой-то подворотне ее совсем уже спившаяся собутыльница, услышав эту историю, уверенно сказала, что героя, скорее всего, просто сглазили. И это сделал, наверняка, кто-то из близких подруг. То есть ты, Машка.
На кухне послышался грохот. Видно, Машка кокнула что-нибудь. Это на нее похоже. А через секунду она фурией ворвалась в комнату.
– Ты гадкий, ползучий, подлый гой-москаль. Чтоб тебе самому в аварию попасть. И чтоб тебе поотрывало твои причиндалы.
Это, наверно, нехорошо, но я развлекался, глядя на нее, когда она сердилась.
– А скучать по причиндалам не будешь? – серьезно спросил я.
Машка вдруг непривычно строго на меня взглянула.
– А что мне скучать? Они свое дело уже сделали.
Я сразу посерьезнел.
– Что ты имеешь в виду?
Машка нелегко вздохнула и села.
– А то и в виду. Залетела я случайно. Ты ведь проходил в школе, от чего дети рождаются.
Мне сегодня этого как раз и не хватало. И я совершенно не знал, как себя вести. Единственное, в чем я был уверен, что наиболее оптимальным вариантом была бы максимально нейтральная реакция. Ни гнева, ни радости. И то, и другое, как говорится, чревато боком.
– Так что же мы будем делать? – Я намеренно сделал акцент на местоимении «мы».
Машка по-женски снисходительно на меня посмотрела.
– Да не волнуйся ты, дурачок. Это мои проблемы. Не могу ж я к концу сериала сниматься с пузом. Сделаю аборт. Не я первая, не я последняя.
В тот вечер я бы хотел, чтобы она, как всегда, рассердившись, ушла ночевать к себе. Но этого не произошло. Более того, начало ночи мы провели активнее, чем обычно, хотя, залезая под одеяло, я клялся, что просто повернусь на бок и усну. Наконец, мы выдохлись. Машка мягко поцеловала меня в губы и чуть слышно шепнула:
– Родька! Женись на мне.
Я изобразил удивление. Машка несильно хлопнула меня кулачком по лбу.
– Ладно, спи. Проехали. Считай, что я ничего не говорила.
И она от меня отвернулась.
В среду Тимур сообщил, что завтра с утра мы едем в аэропорт встречать Нёму. Я вызвал свою секретаршу Генриетту Карловну. Не стандартную, как у большинства, смазливую мордашку с нахально выпирающей грудью и длинными ногами, а мою милую фрекен Гету. С ней мне было хорошо. Она выглядела как милая, немолодая, но моложавая полноватая тетушка, к которой племянники рвутся на выходные, чтобы поесть вкусные плюшки. Главное, она была деловая донельзя. Мы с ней давно ладили и с удовольствием играли в игру, в которой я изображал безалаберного молодого шалуна, а она строгую, но любящую матрону. Вот она-то и вошла по моему зову в кабинет. Я сказал ей, что мы едем завтра
