находящаяся на острове в служебной командировке и под моей защитой.
– О! – Гость схватил еще горячий прут с двумя оставшимися на нем кусочками и зачавкал, нимало не заботясь о чистоте бороды. Кажется, он был так голоден, что совершенно не испытывал стыда перед столичной дамой. – Я заплачу вам, заплачу, – выдавил он, сглатывая. – Не деньгами, конечно, а делами! Деньги презренны и ничего не стоят, я славен своими делами. Будет о чем рассказать за морем, верно? – обратился он к девушке, но глаза его, влекомые зовом желудка, съехали с ее лица на ополовиненную тарелку.
– Возьмите, я больше не хочу. – Девушка лукаво улыбнулась Проводнику и протянула остатки своего ужина гостю.
– Спасибо, хозяйка! – обрадовался тот. – Совсем нынче неудачная у меня охота была. Да что там охота, когда за весь день мои услуги никому не потребовались? А хотите, я кальчону застрелю? – загорелся он и вытер сальные пальцы об шкуру. – У вас под дверью стоит, ждет, когда вы уснете, да только мы хитрые, ни крошки ей не оставим, верно? Еще три стрелы есть! – Он пошарил в колчане и выдернул из него только одну. – Жестокие боги! Пора в Магистрат за боеприпасом идти. Все расстрелял по козлам да баранам, а они верткие, паразиты. Убить вам кальчону? Мясо у них, правда, так себе… – скривился он. – Дрянь мясо, откровенно скажу, есть его без перца невозможно. И вымачивать в спирте перед этим сутки надо, не меньше, а лучше трое, не то отравишься. Ну как?
– Спасибо, не надо, – вежливо ответила Буква. – А вы все время в горах охотитесь?
– А то где же? Попробуй я в Тротаре пострелять, живо Магистрат охотничью лицензию отнимет.
Типун тем временем подбросил в очаг ворох свежих палок – пускай тролли погорбатятся, раз Букву в поселок не пустили, – и привольно раскинулся на шерстяном одеяле, которое извлек из вещмешка. Веки у него подозрительно отяжелели, но он стойко прислушивался к беседе, удерживая голову на ладони.
– А вот довелось мне в прошлом году химеру убить, – вещал Охотник с гордым и довольным видом. Набив желудок, он счел своим долгом отработать угощение. – А может, это в позапрошлом году случилось, не помню уже. Или десять лет назад? Вот память стала, а? Я, можно сказать, и не хотел ее приканчивать-то, сама нарвалась. Жестокие Боги, ну и тварь, доложу я вам, хозяйка! Перед у нее львиный, туловище козье, хвост змеиный, головы, само собой, три – посреди хребта козья, а по краям змеиная и львиная. А из пасти огонь изрыгается… Никто до меня химер не убивал, никто после! Грифы потом ее три месяца клевали, все склевать не могли, кожа у нее крепкая что железо. Как я поразил ее, спросите вы? А в глаз, до самого мозга стрела дошла, тварь и окочурилась. Дура дурой, на туриста прыгнуть задумала со скалы, здесь-то я и достал гадину! Еле успел.
Тут Аглая протянула руку к своей котомке и вынула пресловутую папку, чем заметно обрадовала Наемного Охотника, но насторожила Проводника. Охотник выпятил грудь и приготовился
