ресторан, что пришлось весьма кстати – был уже полдень по местному времени, и все уже успели проголодаться. Во время обеда между туристами завязалась весьма доверительная беседа, которая помогла познакомиться всем ближе между собой. Рене, как истинный француз, обладал утончённым чувством юмора, которым щедро осыпал своих подопечных, заставляя хохотать их до колик, создавая тем самым ещё более непринуждённую обстановку. Женщины буквально засыпали его вопросами, где и что им лучше приобрести, а он старался удовлетворить спрос каждой, тем более, что интересы присутствующих дам во многом совпадали между собой. От массы впечатлений, свалившихся на Лору, она едва могла что – либо съесть, в её душе звучала музыка известной песни Эдит Пиаф о вечной любви, живущей в каждом человеке: «Non, je ne regretted rien». Этот победный гимн самой жизни, казалось, напевал даже ветер, дувший на них из распахнутых окон и принесший с Сены капли влаги, оставляя её следы на лицах. Прекрасная половина их группы оживлённо чирикала, обсуждая всё, что попадалось им на глаза: о том, как выглядят француженки – «и совсем не лучше нас красивых», чем питаются французы – «интересно, едят они всё – таки лягушек или нет», и тому подобные вещи.
Спустившись вниз после обеда, их группа отправилась знакомиться дальше с непостижимым и загадочным городом. Впереди их ждал Лувр – самый знаменитый музей, где было сосредоточие культуры многих народов мира, что влекло к себе Лору, как ничто другое. Она не представляла себе подобного даже в самых смелых своих мечтах. Разве это мыслимо прикоснуться даже взором к шедеврам, пришедшим, казалось из вечности, чтобы радовать людей своим совершенством? Девушка переходила из зала в зал по инерции за своей группой, подолгу задерживаясь перед той или иной картинами, что заставляло Рене постоянно окликать её. Ему, конечно, это порядком надоело, но увидев восторг в её зелёных сияющих глазах, он решил предоставить Лору самой себе, предварительно договорившись со служащими зала, чтобы они помогли той найти своих по окончанию экскурсии. И девушка, наконец, оказалась свободной от удручающей её опеки. Она выбирала только одной ей известный путь передвижения, не толпясь со многими из присутствующих около известных и пафосных картин и наоборот задерживая свой взгляд на небольших и не бросающихся в глаза полотнах, но от этого не теряющих своих достоинств и ценности. Через час группа собралась около входа, ожидая только Лору, которую взялась предупредить одна из экскурсоводов музея.
– Мадемуазель, вас просили пройти к выходу, – обратилась она к Лоре, и та, оторвавшись от созерцания прекрасных полотен, вздохнув с сожалением, отправилась догонять группу.
– Лора, прошу тебя не отставать от нас, ты всех задерживаешь, – на правах старшей покровительственно пожурила её одна из солидных дам. Рене незаметно улыбнувшись, подмигнул девушке, тут же приняв невозмутимый вид. Лоре оставалось только обречённо покаяться:
– Извините
