в палату, где рядом с лежащим на кровати в бессознательном состоянии молодым, большого роста парнем лет тридцати сидит в медицинском кресле другой переводчик. Из Рыбного представительства. Переводчики приветствуют друг друга пожатием руки.
– Ну, как наш рыбак?
– Плохо. В сознание не приходит, хотя врачи здесь отменные и делают все возможное. Ждем присылки спецрейсом из Москвы плазмы крови его редкой группы. На нее последняя надежда. У кубинцев, как на зло, сейчас именно такой плазмы нет.
– А что говорят врачи?
– Говорят, что делают все возможное, некоторая надежда на его молодой сильный организм, но восемьдесят процентов ожога поверхности тела-это практически летальный исход.
– Жаль очень парня. У него жена дома и две маленькие дочки. Этот пожар в сухом доке… Сегодня в газете Грамма» статья о героическом поступке этого Сергея. Кубинцы говорят, что его наградят медалью за отвагу на пожаре, за спасение людей. В общем, что-то в этом духе.
– Давай! До следующей встречи!
Переводчик от рыбаков кивает головой и выходит, а Владимир садится в освободившееся кресло и смотрит на осциллографы, на умирающего рыбака. Потом подходит к Сергею, спрашивает его о самочувствии, пытаясь привести его в сознание, но рыбак в коме и в сознание не приходит….
Владимир выбирается из многоцветной толпы, подходит к продавцу, перед которым корыто с битым льдом и бутылками пива на нем, лезет в карман за деньгами и видит, что к нему направляется Рытов с супругой.
– Веселимся, Владимир Максимович, развлекаемся?
– Да, уж, праздник…. Здравствуйте, Ольга Яковлевна.
Владимир бросает взгляд в толпу, замечает Марию и понимает, что Рытов мог заметить его с Марией.
– Интересное зрелище, – Рытов смотрит в толпу, потом на две бутылки пива в руках Владимира, – Один?
Владимир неуверенно кивает головой, отхлебывает пиво из одной бутылки потом из другой.
– Что так? А где друзья?
– Кто дежурит. Кто где!
Мария из толпы замечает Владимира, беседующего с Рытовым, скрывается за спиной зрителя.
– Понимаю… Ну-ну, не будем Вам мешать.
Владимир раскланивается с Рытовым и с его женой, идет ближе к шествию. Рытов пристально наблюдает, как Владимир пробирается сквозь толпу.
– Оленька, ты ничего не заметила?
– Когда?
– Да вот сейчас.
– Нет.
– А я заметил, как от этого прохвоста шмыгнула в толпу кубинка. Симпатичная. Наверняка его пассия. Разлагается Ершов! Освоился, обжился… и натурально нагло разлагается!
– Да пусть себе гуляет пока молодой!
Рытов останавливается около киоска «Мороженое», протягивает продавцу деньги, показывает ему два пальца.
– Нельзя, Оленька! Аморалка всегда чревата абортами, внебрачными детьми, половыми болезнями…
