2) Бальзак, 3) Эмиль Золя, 4) Лу Саломе, 5) Марина Цветаева – лучше всех предыдущих авторов. Мы не назвали еще Сервантеса, Лопе де Вега, Кальдерона, потому что недостаточно хорошо их знаем (рукописи нам недоступны) … Наши гении-классики – Лев Толстой, Федор Достоевский, Иван Тургенев, Александр Николаевич Островский, Антон Павлович Чехов и другие, создавали не характеры. Они создавали миры! Так же, как Данте. А до него – Эсхил, Софокл, Еврипид, Гомер, Шекспир. Не случайно герои, разыгрывающие пьесы Эсхила, Софокла и Еврипида надевали маски. В «масках» были и герои Гомера и Шекспира (за что их не высоко ценил Лев Толстой)…
Василий Макарович Шукшин создал галерею двух типов характеров (литературных портретов) с присущими ему юмором и философской глубиной: «чудика» и «крепкого мужика».23 Как только книга вышла в свет, Шукшин набрал экземпляров, сколько мог унести и полетел на Малую Родину. Сначала отнес книги в Барнаульские Университет и библиотеку, потом в школу, где преподавал в Бийске и библиотеку, и, наконец, в Сростки, в сельскую библиотеку. Он мне рассказывал, что чем больше он становился известен, тем больше его не любили в Сростках! Через день два, как он отнес книги в сельскую библиотеку Сростков, как-то возвращаясь с Катуни домой затемно, вдруг из-за угла дома выходят к нему два дюжих мужика, в руках у одного кирпич. И говорят: «Щас убивать тебя, Васька, будем! Ты, что нас на всю страну осрамил? Даже фамилии не сменил, падла!» Василий Макарович стал оправдываться, что не имел их в виду, и на Алтае фамилий потомственных алтайцев не так уж много, вот Шукшиных полным – полно, а не родственники… «Ты мастак балакать! Долбанем кирпичом по башке, вот тогда и пиши, и рожи с экрана корчь…» Василий Макарович замолчал. Стоит, участи своей ждет, одновременно присматривается, как опередить мужика, если он вдруг действительно вздумает его кирпичом ударить. При этом знает, что если бы хотели, то без «ля-ля» долбанули бы из-за угла и концы в воду! Значит, попугают, и водку потребуют. Так и было: мужики предложили мировую за литр самогона. Василий Макарович купил. Но об этом случае в воспоминаниях кратко написал… Меня (Е.Ч.) в Сростках знали, как «собутыльника Шукшина», ибо я, Володя Высоцкий и Вася Шукшин раз сильно напились в школе Бийска, где преподавал Вася, и нас милиция в обезьянник на ночь посадила. Было это уже после «Калины красной». Утром, смеясь, выпустила… И вот на «Шукшинских чтениях» в Сростках, выступив, взял я (Е.Ч.) двух молоденьких местных девчат и повели они меня кратчайшим путем с Пикета к Катуни на камень Шукшина, где он любил загорать. Камень в полутора метрах от берега, вернее, вертикальной скалы, а вокруг него водовороты. Вся Катунь в водоворотах и омутах, а течение сильнейшее. Пока я делал тщетные попытки залезть на камень, цепляясь за выступы скалы, ибо со стороны воды добраться до него невозможно. Стоит оторваться от берега, тебя закрутит, и через минуты ты посредине Катуни, во власти ее всевозможных подводных течений. Как из-за угла реки выскочила моторка с двумя «вихрями», а к ней на длинном тросе был прицеплен лыжник. Весь рыжий, как
Читай: Е. Черносвитов. «Пройти по краю». Издание 3-е. Ридеро, 2017.
