что никакого секса ни с кем никогда у меня не будет!
– Ты не сможешь выплатить такую сумму! – повысил голос ректор. – И ты лишишься диплома! Подумай, что ты теряешь, дурачок, а я всего лишь немного поласкаю тебя.
– Я дал обет! – выкрикнул я и бросился из кабинета.
Вылетев оттуда словно пуля, наткнулся на встревоженную Аллу Евгеньевну. Она подошла ко мне и погладила по голове.
– Не переживай, Андрис. Я понимаю, что с мужчиной это очень трудно для тебя.
Взяв под руку, завела меня за огромную колонну. Остановилась, смотря в мое растерянное лицо. Коридоры опустели, все студенты были на экзаменах. Она трепала меня по щеке, а я все еще не мог прийти в себя.
– Я предлагаю тогда с женщиной… – сказала тихо, едва слышно.
– Что?
– Секс, – произнесла она четко. – Я спишу тебе все долги, ты получишь диплом.
Опять неприятное слово резануло слух, и я закрыл глаза. Она гладила меня по плечам, успокаивая. А когда ее губы коснулись моих, я почувствовал, что приятное тепло разлилось по всему телу. Расстегнув несколько пуговиц моей рубашки, она погладила меня по груди своими теплыми руками. Низ живота окутала приятная нежность.
– Пойдем ко мне в кабинет.
– Я дал обет Господу, что у меня не будет секса ни с женщинами, ни с мужчинами, – сказал я и усилием воли отстранился.
Тело горело огнем, становилось жарко.
– Ты не хочешь получить свой диплом? – удивлено спросила она, сняв очки. На меня смотрели карие глаза соблазнительницы. – Долги слишком большие, чтобы ты мог их выплатить, одни полеты на самолете тебе выльются в миллионы.
– Я давал обет Господу…
Она дернулась, обиженно надув губы, и скрылась за колонной.
Я шел по коридору, опустив голову, глаза были наполнены слезами боли и унижения. Дальнейшая жизнь казалась мне сломанной и пустой. Пять лет я корпел в этом проклятом Институте, а под конец у меня остались миллионные долги. Я не смогу устроиться на нормальную работу без диплома и выплатить все, что им должен.
Но ведь я мог сделать это! Да, мне был противен этот толстый ректор, но Алла ведь достаточно симпатична и я, наверное, получил бы удовольствие. Но я дал обет Господу насчет секса.
Я остановился у окна и посмотрел вдаль, где росли плакучие ивы, когда-то высаженные первокурсниками. Почему и зачем я дал этот обет Господу? Зачем мне это вообще надо было? Какой смысл, если сейчас сломанная жизнь и убитые 5 лет?
Неожиданно я услышал Голос Бога:
– Ты достойный человек своего обета.
И вдруг все закружилось перед глазами. Замелькали зеленые разросшиеся ивы, белые окна, светлые коридоры, серый корпус Института. А потом темнота накрыла мою голову, и я потерялся в пространстве собственных мыслеформ, странных звуков, голосов студентов, цветов и красок, настенных изображений.
Когда
