Там и так разные салаты горкой навалены…
Та самая пятерка «так и не представленных», вся так же скромно сидевшая в конце стола, за весь вечер не проронила ни звука. Они вообще, как мне казалось, старались дышать пореже, чтобы быть как можно менее заметными, и такое поведение меня настораживало: в тихом омуте, как говорится…
В комнате меня ждали муж и портал. Не став ничего высказывать трусливому черному магу, я шагнула вперед него в открытое пространство и очутилась в небольшой уютной спальне с видом на лес и речку. Двуспальная кровать у стены напротив деревянного окна, рядом – шкафчик для белья и одежды, неподалеку от двери – кресло и письменный стол, над столом – картина в позолоченной (или золотой?) раме, изображающая тихие городские улочки. Вот и вся нехитрая обстановка. Скромно, но со вкусом. Все, как я люблю.
– Нравится?
Вместо ответа я обиженно фыркнула. Муж покаянно вздохнул и поднял меня на руки.
– Меня учили сражаться с нежитью и зарвавшимися коллегами, а не с собственными родичами.
– И поэтому ты великодушно оставил им на прикорм меня. Спасибо. Очень приятно!
– Они еще живы? После вечера, проведенного вместе с тобой? Ой! Ира, не кусайся! Уши мне еще пригодятся.
– Зараза. Вот скажи, зачем твоей матери понадобилось приглашать всех сегодня? Тем более если раньше такие встречи не практиковались?
– А ты откуда знаешь? Ира?
– Что?
– Кто тебе сказал, что раньше таких встреч не было? Я-то уж точно молчал. Милая, посмотри на меня.
– Варт, не переводи разговор! Что они забыли этим вечером в столице? Да еще всем родом!
– Не всем. Две трети примерно. Отвечу. Но только после тебя. Так кто сказал?
Вот же упертый…
– Ирма.
И тишина…
– Ирочка, солнышко мое ненаглядное… Ты ведь сейчас пошутила, да?
Ага, аж два раза.
– Нет. Я действительно видела твою бывшую супругу. И мы с ней несколько минут общались.
Ирма:
Пришел Тоша и прервал наше общение. Ласково улыбнувшись мужу, я через пару минут закончила наносить макияж, и мы отправились к его родным.
Вечер продлился недолго: где-то через час-полтора я сослалась на дурное самочувствие, так свойственное всем беременным женщинам, и мы с мужем уехали домой.
– Прости, родная. Мамин День Рождения. Я обязан был появиться.
Я прекрасно это понимала. Как понимала и то, что мать любит всех трех своих детей чересчур эгоистичной материнской любовью, считая, что те достойны лучших спутников жизни, тем более – ее старший сын. Но эти вечера были для меня настоящей мукой, и я была благодарна местному божеству хотя бы за то, что за полгода это была только лишь третья «семейная» встреча.
Родным
