в обороте денежная масса не могла более обеспечиваться золотом в необходимом размере, президент Рейхсбанка Шахт начал постепенно сокращать объем находящихся в обороте денег. Последовавший их дефицит привел к повышению процентных ставок, затем последовало уменьшение капиталовложений, банкротство фирм, рост безработицы. Немцы отчаянно искали деньги в Лондоне, Париже, Базеле, Нью-Йорке. Как замечает Х. Джеймс, автор труда о германском кризисе, «единственный выдвигаемый (немцами) аргумент был политическим и к тому времени уже довольно избитым: без американской помощи правительство Брюнинга падет и тогда на Германию опустится либо большевистский, либо нацистский террор»{213}.
По словам Х. Джеймса, «Банковская катастрофа привела к тому, что экономический кризис стал казаться всеобщим кризисом системы капитализма. Уже горевшее пламя народного антикапитализма превратилось в мощный адский пожар»{214}. К этому времени глава Рейхсбанка Шахт, обвинив правительство в нарушении условий договора, с подачи министерства финансов, подал в отставку{215}. В отставку ушел и министр финансов.
Экономический кризис привел к политическому, и начиная с 1930 г. Германия, на основании ст. 48 Веймарской конституции, почти все время управлялась посредством президентских декретов. Число декретов по мере обострения кризиса увеличивалось, а число принятых рейхстагом законов уменьшалась. Неизбежным результатом таких методов управления стало все большее ограничение и выхолащивание парламентского режима.
Чрезвычайные декреты и принятые законы{216}
В 1930 г. более 50 % всех депозитов германских банков принадлежало иностранцам{217}. Общая задолженность Германии в 1931 г. другим странам достигла 23 млрд. марок, из них 12 млрд. относилось к краткосрочным обязательствам. С 1930 г. в ходе развивающегося кризиса, кредиторы начали требовать погашения этих краткосрочных займов{218}. В условиях мирового экономического кризиса массовое изъятие спекулятивных капиталов буквально уничтожило немецкую промышленность.
Взять с Германии уже было нечего, и в середине 1931 г. Гувер провозгласил мораторий на выплату репараций, не касающихся кредитных долгов. Тем более что американские банки уже получили свою прибыль. Облигации, выпущенные американскими банками, предоставившими Германии займы, были раскуплены рядовыми американцами, которые и потеряли эти миллиарды марок. Ф. Рузвельт позже говорил: «Я знаю, конечно, что наши банкиры получили непомерные прибыли, когда в 1926 году ссудили огромные суммы германским компаниям и муниципалитетам. Им удалось перепродать облигации германского займа тысячам американцев…»{219}.
Летом 1932 г., когда экономический кризис достиг наивысшей точки, общий объем промышленной продукции Германии составил всего 59 % от уровня докризисного 1929 г. В наиболее монополизированных отраслях тяжелой промышленности сокращение производства было гораздо более сильным. Так, выплавка чугуна
James H. The German Slump. Politics and Economics 1924–1936. Oxford: Clarendon Press, 1986. Цит. по Аникин А. История финансовых потрясений. – М.: Олимп-Бизнес. 2000. – 384 с. [207]
James H. The German Slump. Politics and Economics 1924–1936. Oxford: Clarendon Press, 1986
Hjalmar Schacht, Das Ende der Reparationen, Oldenburg: Gerhard Stalling, 1931, pp. 97–127; Geminello Alvi, DeU’restremo occidente. II secolo americano in Eumpa. Storie economiche, Firenze: Marco Nardi Editore, 1993, p. 318 (Препарата Г., Гитлер, Inc., с. 285).
Язьков Е.Ф…
Barry Eichengreen, Golden Fetters. The Gold Standard and the Great Depression, 1919–1939, New York: Oxford University Press, 1992, p. 272 (Препарата Г., Гитлер, Inc., с. 287).
Коваль К.И…, с. 184.
Додд У…, с. 34
