Может быть, вы, как генеральный директор нашего маленького, но гордого предприятия, денно и нощно рыщете в поисках клиентов? Может быть, вы даете креативную рекламу или обзваниваете знакомых и просите их порекомендовать нас? Или вы просто развалились на стуле и боитесь оторвать от него свою драгоценную задницу? Может быть, вас к тому же зависть заедает от того, что ваш школьный друг живет лучше, чем вы?
Выпалив эту тираду, Анна замолчала. В ответ – была тишина. Но эта тишина не предвещала ничего хорошего. Как затишье перед бурей. И Анна не ошиблась. Когда Вася вырос на пороге, вид его был ужасен.
– Рыжикова! Ты просто офонарела! Как ты разговариваешь с начальником? Кто тебе позволил нарушать субординацию? Что это за переход на личности! Я делаю, что могу. А ты, между прочим, тоже не блещешь ни креативностью, ни расторопностью. И я… – Вася надул щеки, покраснев от гнева. – Я никому не завидую! Нисколечки!
Анна поняла, что попала в больное место. Роман Шухаев – Васин одноклассник и школьный закадычный друг недавно прислал письмо из Америки после многолетнего молчания. И сразу выдал подробный отчет о своей жизни. Судя по Васиным рассказам, почти шестилетнее мытарство Романа подошло к концу. И к какому концу! Прямо-таки образец состоявшейся «американской мечты»: престижная работа, свой прекрасный дом с лужайкой и бассейном, красавица жена – ослепительная блондинка, машина «Ягуар», счет в банке… Жена к тому же была беременной. Вася со вздохом протянул Анне фото, где и был запечатлен американец Роман на фоне дома, бассейна и в обнимку с округлившейся женой.
По Васиному виду можно было понять, что успех друга уколол его самолюбие.
– Нет, ну ты представляешь? – жаловался он Анне. – Вместе жили, росли, и тут… Хорошо быть айтишником в наше время, – без всякого перехода говорил он. – С таким профессиональным багажом не пропадешь. А если ты гуманитарий… Все так трудно, и с работой, и с признанием, и с деньгами. Вот, если бы я уехал, черта с два нашел бы там работу. Думаю, что мыкался бы без всякого просвета. Да и здесь не жирую особо. Несмотря на то что вкалываю как лошадь. – Судя по всему, с тех пор Вася и стал относиться к работе с легкой прохладцей. Видимо, решил, что стараться особо и не стоит, если не светит ни собственный дом с бассейном, ни «Ягуар», ни красавица-блондинка.
Анна молчала, она понимала, что перегнула палку.
С минуту-другую они просто смотрели друг на друга, потом Вася вышел, демонстративно хлопнув дверью. Ушел из офиса и не сказал куда и насколько. Если кто-то спросит его? Анна не знала, что отвечать. Конечно, она и сама может принять клиентов, а если придут именно к Васе – что тогда делать?
И чего ее дернуло за язык высказать все, что она думает по поводу их неудач? Было трудно промолчать, сдержаться? Когда же она научится владеть собой! Вася все-таки не близкий родственник или хороший приятель, а начальник. Да, они подружились за это время, и стояли плечом к плечу, и выручали друг друга, и советовались по самым разным вопросам: от деловых до личных. Но Вася прав: субординацию соблюдать нужно, по крайней мере, не забывать о ней. А она…
Теперь
