отпросившись, она отвела меня домой.
Здесь я впервые увидел деревенскую нищету Мужчины – только старики и вернувшиеся с фронта «счастливчики» – инвалиды. Мама стала работать плановиком-бухгалтером в артели «Большевик», где и проработала до года, когда мы с ней вернулись в освобожденный Ростов. Но до этого было еще далеко.
Взрослые делали все возможное, чтобы накормить нас, одеть, дать спокойно учиться. Усталые, после работы они устраивали нам праздники, дни рождения, чтение стихов, пение песен.
Летом нас определяли в пионерский лагерь на базе школы. Там кормили два раза в день, а на ночь к вечеру мы шли домой. На линейке считалось доблестью, если стоящий во второй шеренге вдруг сдергивал трусы с впередистоящего, что вызывало общий восторг, особенно если трусы сдергивали с эвакуированного.
Самыми голодными были зима 1941 года, весна и начало лета 1942 года. Хлеба часто не было вовсе. Очень выручили зимой два мешка муки, полученные тетей Мирой и мамой за работу в Сабакаево. Бабушка пекла вкуснейшие лепешки. «Тетя Мира, это в мешке на санях мука? – Нет, Воленька, это наша мУка».
Мама много работала, приходила поздно вечером. Заниматься со мной она не могла. Но хорошо помню, как утром мы идем с ней, еще темно. Я – в школу, она на работу. Я еще не вполне проснулся. Мама хочет, чтобы я по дороге повторил таблицу умножения. Иду, повторяя, глаза закрываются. Мороз, я по глаза закутан в шарф. Но таблицу умножения я запомнил навсегда.
Второе лето с едой было полегче, так как мы стали обладателями двух огородов. Один участок был в полуквартале от нас, уже за городом. Раньше там была городская свалка, теперь военкомат раздавал участки семьям военнослужащих. Сначала, к нашему восторгу надо было сгрудить в кучу весь мусор граблями и лопатами. Их у нас не было. Снабдил дед-хозяин. Потом все сжигалось. Полыхали костры. Потом вскопать, перемешав с золой, посадить картошку, тыкву и капусту. Работа была тяжелая. Но к концу лета земля щедро нас вознаградила. Такой крупной картошки, огромных кочанов капусты и тыкв-великанов я еще не видел.
Да и снабжение по карточкам постепенно улучшилось. Стал появляться американский яичный порошок, тушенка изредка, подарки из Америки. Это все было кстати, последние вещи, которые можно было выменять на продукты, уже были проданы. Тем более что никакого опыта в торговле и обмене ни у кого из моих тетушек не было.
В этом году, как результат разгрома немцев на Кавказе и под Сталинградом, в феврале 1943 года вторично и окончательно был освобожден Ростов, а к осени – и вся Ростовская область. Приходили треугольники полевой почты от дяди Давида, дяди Бини и Авы, но не миновала и нас тяжкая беда. Погиб под Ленинградом Меир. Он добровольно оказался в самом пекле. Галя старается бывать у обелиска, где он похоронен, есть на обелиске и его фамилия. Я ездил как-то с Галкой туда, поклонился его могилке. Это в западных пригородах Ленинграда.
Итак, 1943 год. Становилось все яснее, что немцев гонят. Но до победы было
