не разглашатся.
«Не разглашатся»! Алексей обожал это уральское глотание гласных на конце слов!
– Ну, не сбежал я, значит, а хоть и не президент, а начальство моё, казацкое, разрешило. Уйти, значит, в ополчение-то.
Потом приехали. Там нас собрали – и в лагерь, на тренировку. Ну, там, стрелять и всё такое прочее. Попал я на БТР, вот, пулемётчиком.
Во-от, и потом в Дмитревку, под Снежном, может быть, знаете, – Дмитревка?
Ну, кто же не знает Дмитревку под Снежным?! Хотя Мишка-то, наверное, знал, вон, кивает вдумчиво…
– Вот. Ну, там начинал воевать или как-от сказать. Начали воевать. Ну а это, вот так началась жизнь-то какая интересная…
– И как первый бой?
– Да какой там бой! Как начали нас бомбить, эти, нацики! И «градами», и миномётами, и ещё там чем! Мы как тока мыши – в разные стороны! Жить-то всем охота!
Ну вот… Вот так они начали нас тренировать к военной жизни. А потом был бой, это, за Кожевну. Кожевну знаете? Там очень тяжёлая была обстановка. Вот…
Ну, вот месяц мы отвоевали там, в Дмитревке, и я поехал домой. Нас вызвали опять домой. В Челябинской области село наше.
– А семья-то у тебя большая?
– Семья-то у меня большая. Ну, это… У меня… сколько ребятишек? Ну, в паспорте-то трое записано. А ещё у Аньки двое и у Наташки один. Но это всё мои дети, да жёны мои… ну, были. Я от них не отказывался и не отказываюсь. Ну, жисть такая…
Нет, это было нельзя слушать без улыбки! Даже Злой всё как-то от фразы к фразе шире в улыбке расплывался. Хоть и пытался её прятать.
А казачок между тем продолжал вести речь на полном серьёзе, разве что забавно растягивая и одновременно глотая гласные:
– Так я что хотел те рассказать-от? Когда в Дмитревке-то воевали, там сбивали самолёты, эти, «сушки». И вот сбил самолёт… Ну, я, из ПЗРК. «Игла», есть такая штуковина.
Оп-па, а вот это уже серьёзно! Не каждый владеет подобным оружием! Алексей переглянулся со Злым. Дядька-то непростой! А главное – перспективный!
– И вот висит этот парашютист, а мы, значит, вычислям, где его ловить, – между тем продолжал «дядька». – Вот… Поймали, да.
И вот домой приехал – и снится мне сон, что он ко мне на озеро приземлятся, этот парашютист. Ну, возле дома мово. Что такое, х-хе! А в обед эсэмэска приходит от комбата: «Витька, срочно выезжай!».
Н-ну-у…Комбат всё же, дядька серьёзный. Я хоп сразу: пойду, думаю, займу денег. Пошёл, занял денег на дорогу и опять в Ростов.
– А как семья на твои военные дела смотрела? Что так вот – взял и поехал, от деток, от женщин своих, – подавляя улыбку, спросил Алексей. – Земляки как?
– Земляки? Ну, если вот честно… Честно если, то когда я туда поехал в июне, то со мною никто не поехал. Они говорят: «Ты что, Витька, дурак, чё ли, тут сено надо косить, а ты на коку-то войну собрался». Вот… Жёны как кинулись на меня!
– Что за жёны? Твои?
– Ну чё за жёны. Вот, допустим, я к вам
