красавцем точно не будет – несколько часов лицом в снегу… Он и жив-то чудом остался, товарищ подполковник. Судя по кровавому следу под снегом, он, видимо, полз метров пятнадцать, пока не уткнулся в кусты. Там пацана снегом и замело, а голова под ветками оказалась. И воздух какой-никакой, и надышал, в общем, не замерз… Да и вообще, везунчик он. В рубашке, можно сказать, родился. Мать его, Кошкина, Полина Ивановна…
– Она, что ли, сказала про рубашку?
– Да это выражение такое. Кошкина говорит, что с детства у Павлика была какая-то аномалия развития. Сердце смещено вроде бы…
– Справа, что ли?
– Да нет, чуть-чуть смещено… Не на том месте, одним словом. А удар был направлен точно, в двух миллиметрах от сердца клинок прошел. Легкое, конечно, пробито, артерии там какие-то… Врач в своем заключении все подробно описал.
– Да это как раз и неинтересно… Значит, убийца был настолько уверен, что убил Кошкина, что даже не стал проверять? Судя по всему, он профессионал. Причем залетный… Что по оружию?
– Нож, клинок обоюдоострый, ромбического сечения, ширина клинка тридцать миллиметров, длина не менее двухсот пятидесяти—трехсот – грудная клетка Лаптева пробита насквозь… По первым прикидкам: нечто похожее на кинжал. Возможно, что-то из спецназовского снаряжения. Определенно не самоделка. Эксперт так и сказал, обследовав разрезы. Чистота разреза – хирургическая. Как бритва!
– Спецназ… Полагаешь, афганец?
– Вполне возможно, товарищ подполковник.
– Ну-ну… В качестве версии может пройти. Ладно, свободен. Иди работай.
Когда Николай был уже в дверях, его остановил вопрос:
– А по наркоте рапорт написал?
– Не успел.
– Ну-ну… Свободен.
День пошел коту под хвост.
С порезанными парнями – дело глухое до упора. Конечно, дружков, одноклассников, у кого были, родителей опросили… Да, команда, похоже, занималась тривиальнейшим гопничеством по мелочи. Вытряхивала тощие кошельки у припозднившихся женщин, обирала школьников, приставала к гуляющим парочкам. Пяток—десяток потерпевших, подававших в последние месяцы заявления об ограблении на улице, с уверенностью опознали в предъявленных им (да не трупах, конечно, фотографиях из семейных альбомов), своих обидчиков. Без всякого сомнения, еще две-три недельки проказ, и сопляки угодили бы в теплые объятия закона, Сальников пошел бы по второй ходке, уже по взрослой статье и на всю катушку, Корольков, вероятно, тоже, если медики не признали бы его полным дебилом, что, судя по характеристике, подколотой к делу, нельзя было исключать, Лаптев и Кошкин поначалу отделались бы, скорее всего, условным сроком… Однако шайка (язык не поворачивается называть эту компанию бандой) пала жертвой своей наглости. Осознавать всю низость содеяного придется только младшему – Кошкину – да и то если выживет и не повредится от пережитого рассудком. Хотя врач санавиации, прибывший на вертолете, чтобы забрать пострадавшего в облцентр, уверял в благополучном исходе. Посмотрим…
