отряда бодрым аллюром влетел в родную деревню, где расстрелял товарища во дворе его дома, под черёмухой, на глазах жены и детей. После чего ускакал продолжать борьбу за торжество мировой революции. Больше его не видели.
Ты чуть помолчала, помешивая обжигающий кофе.
–Как-то летом, навещая бабушку в деревне, я вскапывала огород недалеко от старого разросшегося дерева с чёрными ягодами, что росло под окнами. Звякнувший под лопатой осколок металла оказался ржавой стреляной гильзой от трёхлинейки. У меня до сих пор ощущение, что я слышу эхо выстрела. Другого её брата убили Белые.
– Страшные времена.
– Да. Но она не ожесточилась. Ни тогда, ни после… Давай поужинаем!
Мы заказали баранину с запеченными овощами.
– Купи мне водки!
Я заказал 150 «Столичной» и два тёмного.
– Ого! «Ёрш»?
– Я не буду смешивать. Мы, ирландцы, пьём пиво с виски, но ты захотела водки….
– Так ты ирландец?
– Я и ирландец тоже. Вопросы крови – самые сложные вопросы в мире, утверждал один персонаж.
– Чур меня! С тобой нужно быть настороже! Ирландцы – любители баб и выпивки!
– Таки в точку! Но, по-моему, это цитата из фильма «Дорз».
– Ты смотрел?
– Много раз! Мне очень близок Моррисон, мне кажется, мы чем-то похожи…. Не внешне, конечно!
Ты улыбнулась:
– Да, внешне ты на него совсем не похож!
– Жалеешь?
– Нет…. Ты мне нравишься такой, какой есть.
– Грубая славянская лесть! А Джим?
– И Джим,– подавшись вперёд, ты положила голову подбородком в ладони, облокотившись локтями о стол, пальцы, сложившись в расслабленные кулачки, коснулись грустной улыбки. – Но фильм ведь не о нём, и не о «Дорз». Фильм о потере веры….
– Вначале так, по-моему, и сказано….
– Может быть, не помню…. Скорее всего, да.
– Согласен. Людям свойственно разочаровываться в том, что было свято. Тогда было разочаровано целое поколение.
– И пусть! Зато до этого оно было счастливо и верило, что сможет изменить весь мир!
– Да. Они отращивали волосы, ездили автостопом, ели ЛСД и отрицали буржуазные ценности родителей. Но это не помешало им через 20 лет возглавлять правительства и корпорации, развязывать войны и пялиться по вечерам в телевизор.
– И снимать отличное кино, писать великие книги и творить замечательную музыку. А ещё рожать детей и учить их добру.
Я поднял руки:
– Сдаюсь! Но, я всерьёз и не спорю с тобой! Я сам думаю так. Люди – разные.
– То-то же! Бойся меня, зануда!
Высокий блондин с усталой улыбкой принёс наш заказ. Я разлил тягучую водку из ледяного, покрытого инеем хрустального
