соскучился? – Я чуть прогнулась в пояснице, невесомо прижимаясь к его паху и с наслаждением ощущая, как сжимаются пальцы на попке.
– Ты желаешь ощутить это прямо тут? – в голосе Кика было столько обещания, что у меня перехватило дыхание.
– Даже не знаю.
Ох, создатель, это чудо, что голос все еще подчиняется мне.
– Проказница, – хрипловатый смешок над ухом. – Да, можно и здесь. На этом столе… хочешь на столе, Юлечка?
Глупо спрашивать. Сейчас я просто хотела, и мне было абсолютно все равно, где именно. На столе, на полу, в кресле или даже на ковре.
Ответить не успела. Кажется, терпение закончилось и у Феликса, а потому он стремительно развернул меня к себе и впился в губы поцелуем.
Давно уже прошло то время, когда я цепенела и деревенела от таких страстных поцелуев. Теперь я лишь сильнее прижалась к Кику и, запустив обе руки в его волосы, с жаром ответила.
Кик коротко рыкнул и чуть куснул меня за нижнюю губу, а я в ответ сильнее сжала его волосы у корней и скользнула языком по его губам.
Все же поцелуи Кика – это как шторм в сто баллов, как землетрясение, как цунами. Сносит все на своем пути и не оставляет даже в мыслях ничего иного.
Только он. Только его поцелуи, только его прикосновения, только его всепоглощающее желание, которое он не стесняется демонстрировать.
Его руки. Смелые, наглые, которые уже давно не встречают сопротивления на своем пути, путешествуют по телу. Гладя талию, сжимая скованную бельем и одеждой грудь, спускаются по пояснице все ниже, заставляя закинуть ножку на его бедро.
Его губы. Жадные, ненасытные и оставляющие отметины на нежной коже, а в следующий миг вдруг нежно и невесомо, как крыльями мотылька, покрывают эти следы поцелуями.
Его тело. Он пахнет горькими травами и чем-то степным, он твердый, мощный, высокий… он мужчина. И это все заставляет женщину во мне трепетать от предвкушения и жажды большего.
На этот раз, не иначе как в виде исключения, первым в себя пришел Кик. Он с усилием отстранился от меня и, прерывисто выдохнув, отошел на шаг, а после просто прислонился к стене рядом со мной.
– Извини, – тихий, низкий голос моего мужчины всколыхнул так и не улегшееся желание.
– За что?
И правда было интересно. Раньше Феликсу не приходило в голову извиняться за свое развратное поведение.
– Я вломился в кабинет.
– А… – озадаченно протянула я, которая уже и думать про это забыла.
– Ну и за то, что опять испортил прическу и помял наряд, – обаятельно усмехнулся жабних. Я молча скосила на него глаза.
– Ой-ой, – передразнила его я и направилась к столу. Насколько помню, где-то в ящиках у меня завалялись зеркальце и расческа.
– Что?
– Раньше такие мелочи тебя не смущали, – хмыкнула я, с иронией глядя на любимого мужчину.
– Считай, что я стал сознательным! – торжественно заявил
