подчеркнуть только ножки мадам Де Ла Серр.
– Какие легкомысленные слова, Кристиан, – улыбнулась мама.
Властно махнув рукой, она прошла мимо хозяина к другим полкам. Я украдкой посмотрела на продавца, но не смогла ничего прочесть по его взгляду и последовала за мамой.
Выбирала она быстро. Мама делала это с уверенностью, всякий раз ошеломлявшей Кристиана. Будучи постоянной маминой спутницей, я замечала перемену в ней, когда она выбирала себе обувь. Легкость движений. Улыбку, обращенную ко мне. Мама надела вторую туфлю и полюбовалась отражением своих красивых ног в зеркале под оханье и глупые бормотания Кристиана. Он говорил, что каждая туфля – незаконченное произведение искусства, которому мамина нога придает завершающий штрих.
Мы выбрали себе туфли. Мама распорядилась насчет оплаты и доставки, после чего Кристиан проводил нас до двери. Мы вышли на улицу, где…
Не увидели ни нашего кучера Жана, ни кареты.
– Мадам, – озабоченно произнес Кристиан.
Чувствовалось, мама несколько оторопела. Чуть насупившись, она оглянулась по сторонам.
– Не волнуйтесь, Кристиан, – весело проговорила она, успокаивая владельца магазина. – Наша карета немного запаздывает, только и всего. Мы подождем ее возвращения, а пока насладимся красками и звуками Парижа.
Меж тем начинало темнеть. Воздух сделался прохладнее и гуще, чему способствовал вечерний туман.
– Мадам, об этом не может быть и речи. Вам нельзя ждать на улице, – возразил испуганный Кристиан.
Мама одарила продавца легкой улыбкой:
– Кристиан, вы боитесь, что улица дурно подействует на мои тонкие чувства?
– Это опасно, – возразил хозяин магазина и с легкой брезгливостью добавил: – И потом, эти люди.
– Да, Кристиан, это просто люди. – Мама произнесла эту фразу так, словно делилась с продавцом величайшим секретом на свете. – А теперь, пожалуйста, возвращайтесь в магазин. К вам зашла покупательница. Ей, как и мне, приятно провести время в обществе самого внимательного и обходительного из всех парижских торговцев обувью. И я уверена, ей не захочется тратить драгоценные минуты, видя, как вы разрываетесь между ней и двумя особами, ожидающими своего нерадивого кучера.
Кристиан знал: моя мама редко меняет принятые решения. И в магазине у него действительно находилась покупательница. Он больше не пытался возражать, поклонился, пробормотал слова прощания и вернулся к своим обязанностям. Мы с мамой остались вдвоем на улице, с которой исчезли все повозки. Прохожие растворялись в густом тумане, и их фигуры лишались четкости очертаний.
– Мама, – прошептала я, стискивая ее руку.
– Тебе нечего бояться, Элиза, – ответила мама, решительно поднимая голову. – Мы наймем карету и поедем в Версаль.
– Значит, мы не вернемся в наш особняк?
– Нет. – Мама о чем-то раздумывала, слегка
