все равно не сможет смыть румянец, пылавший на моих щеках.
Глава 12
Кэрол-Линн Уокер Мойс. Индиэн Маунд, Миссисипи. 3 апреля, 1963
Мне плохо. Мне ОЧЕНЬ плохо! Кажется, будто мои внутренности сплошь покрыты серой шершавой плесенью. Ничего подобного я не испытывала уже давно – наверное, с тех самых пор, когда мне было шесть лет, и Бутси, только что вернувшаяся домой невесть откуда, не уставала мне напоминать, что родители никогда не бросают детей без причины, а значит, во мне есть что-то такое, отчего людям не хочется меня видеть.
В прошлое воскресенье у моей подруги Джо-Эллен Паркер умер отец. Я ходила на похороны, и это заставило меня задуматься о моем отце. Бутси я расспрашивать не стала, прекрасно зная, что толку все равно не будет, потому что каждый раз, когда я упоминаю о папе, у нее делается странное лицо, и она говорит – мол, нечего ворошить прошлое, и пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов – это у нее присказка такая. Я никогда не понимала, что это значит. Наверное, это означает, что папа умер, но это мне известно и без Бутси. Проблема в другом. Я никогда не видела своего отца, я ничего о нем не знаю, и эта пустота стала частью моего настоящего. Вот почему после похорон отца Джо-Эллен мне так хотелось узнать хоть что-нибудь о своем папе и заполнить, наконец, эту пустоту, которая не дает мне покоя.
Днем я пошла в кухню, чтобы помочь Матильде начистить серебро, и тут мне пришло в голову расспросить о папе у нее. Я давно поняла, что со взрослыми лучше всего иметь дело, когда они чем-то заняты, а Матильда знала о нашей семье, наверное, больше, чем любой другой человек. Кроме того, она нянчила Бутси, когда та только что родилась, и продолжала растить ее, когда моя бабушка погибла во время наводнения. Словом, я сделала попытку, и мне повезло: Матильда довольно охотно отвечала на мои вопросы, во всяком случае – поначалу.
Она сказала, что мой отец был очень приятным, хорошо воспитанным молодым человеком родом из нашего Индиэн Маунда. Его родители держали в центре города бакалейную лавку, над которой у них была квартира. Еще Матильда сказала, что Бутси полюбила папу с первого взгляда. Я, конечно, в такую фигню не верю, но мне не хотелось перебивать Матильду, которая, похоже, была настроена поболтать. Мой отец ухаживал за Бутси очень красиво – приносил ей цветы, придерживал дверь, приглашал на прогулки, а еще ему нравился наш огород и наш чудной желтый домик. Он даже утверждал, что у такого дома не может не быть своего характера (характер? у дома??! ну это он загнул!!!) и что он, наверное, очень похож на семью, которая живет в нем уже столько лет.
Наша семья ему, похоже, тоже пришлась по душе. Он говорил, что все Уокеры, как и их дом, отличаются независимостью, оригинальностью и внутренней крепостью, так что с ними не совладают никакие невзгоды и бури. А еще он сказал, что такими качествами может обладать только то, что опирается на любовь – самый прочный фундамент и для семей, и для домов.
Тут я едва не перебила Матильду. Мне хотелось сказать, что у моего отца, похоже, просто
