соседнем доме появилась студия танго; строго говоря, она просто приснилась другу Н., но оказалась цепкой и осталась по эту сторону бытия. В студии танго огромные окна, невозможно не останавливаться и не глазеть.
Сегодня там танцевали, вернее, репетировали два мальчика (дяденьки, на самом деле, но про танцующих грех так говорить); тот, что танцевал за партнершу, был натурально профи, партнер его, то есть тот, кто вел в танце, старался, но опыта ему явно не хватало. Но оба во время танца переставали быть мальчиками (тем более дяденьками) и становились просто танцующими существами, принявшими форму людей.
Это было невообразимо красиво, и про все сразу, то есть и про танец как таковой, и про суть обучения, и про то, чем становятся люди, целиком захваченные делом, и заодно, конечно, цитата из моего рассказа, в этом смысле я очень счастливый автор, реальность часто цитирует меня в моем же присутствии, так мне везет.
В городе, меж тем, по-прежнему пахнет дымом, и я не плачу от нежности только потому, что столько, сколько ее есть, мне не наплакать. А всякое дело следует делать хорошо, ну или вовсе не начинать.
Е
Еда и любовь
Маленькая Белая Кошка знает, что еду можно заслужить любовью. Проголодавшись, она приходит ко мне как опытная дама полусвета к пожилому любовнику: «Тебя зацеловать насмерть, или сразу шубу купишь?» В смысле, ластится, тычется носом, мурчит, лезет на руки и вообще заполняет собой всю мою жизнь. Поначалу это всегда приятно, но рано или поздно хочется заняться чем-то еще кроме кошки, а такой возможности нет: кошка натурально ВЕЗДЕ. Способов избавиться от нее всего два: или рявкнуть (не люблю, не практикую), или выдать-таки жратву.
Наевшись, Маленькая Белая Кошка на несколько часов утрачивает интерес к таинственному чуду любви.
Котовская, котенок, ластится, тычется носом, мурчит, лезет не за еду, а просто так. Потому что ей внезапно Захотелось Любви. Или стало скучно. Или сон страшный приснился, бывает и так. В маленькую твердую голову Котовской, котенка не вмещается сложная мысль, что можно торговать любовью за еду.
Проголодавшись, Котовская, котенок просто идет к своей миске (в то место, где с утра была миска). Обнаружив, что еды там нет, она громко орет – не столько выпрашивая еду, сколько от ужаса и возмущения. Нет еды! Как такое вообще может быть?!
Вопли продолжаются до появления еды в миске. Ну или пока Котовская, котенок не уснет, где стояла, задолбавшись орать.
Есть такое почти неописуемое, но явственно опознаваемое усилие
Есть такое почти неописуемое, но явственно опознаваемое усилие: оставаться в живых. Что-то среднее между постоянным осознанием себя живым существом и неспешного, трудного подъема (по крайней мере, это движение ощущается именно как подъем) по сияющей линии собственной жизни. Плюс усилие воспринимать эту линию как очень прочный, надежный трос. Тяжелая, но очень благодарная работа. Дающая, как минимум, восхитительную иллюзию, что с этой дискотеки тебя не выпрут, танцуй сколько влезет, пока не надоест.
Ж
Жаворонки никогда
Хорошо
