по-прежнему думает, что он сломал себе шею, когда падал?
Он вспомнил слова про контрольный выстрел и подумал, что такой, как он сразу не успокоится и будет проверять жив ли он еще. Но как он сможет проверить? Станет наведываться к вентиляционной решетке? Это ладно, пусть наведывается. Захочет спуститься в тот самый люк, чтобы посмотреть, не лежит ли внизу тело? Вряд ли он на это решится. А с другой стороны – что ему помешает? Кто остановит сумасшедшего амбала в камуфляже, который полезет в канализацию?
Никто. Ладно, допустим, он полез. Трупа там не нашел. Ну и что с того? Не означает же это, что его не было. Труп могли найти рабочие, сожрать крысы, его могло унести потоком сточных вод. Получается, что доказательства того, что Витек жив, ему взять неоткуда. Если только они случайно не встретятся на улице, а это маловероятно. По всему выходит, что Дикий Омоновец должен еще несколько дней помотаться по Москве и убраться обратно в свой Суходрищенск или Мухосранск, или как его там. Его же на службе ждут. Он скажет, что лежал где-то раненный в голову – его и простят. Тогда и Витек сможет вернуться к прежней размеренной жизни.
Бездомная жизнь на теплой решетке вместе с корешами казалась Витьку теперь едва ли не воплощением счастья. Она представлялась ему овеянной почти домашним уютом. Пускай у него не было дома, но было постоянное место в этом городе, куда он мог возвращаться по вечерам. А теперь такого места не осталось и приятелей новых нет. Где теперь, блядь, ночевать? В мае ночи еще холодные, на улице не поспишь.
После долгих поисков он нашел относительно теплый и почти чистый подвал, и устроился там. Он уже закрыл глаза и начал дремать, как вдруг чей-то вкрадчивый голос негромко сказал.
– Экскюзэ муа?
– Ну? – ответил ему другой, грубый и хрипловатый.
– Бонсуар!
– Ага.
– Парле ву франсэ?
– Нет.
– Парле ву англе?
– Нет.
– Парле ву рюс?
– Есть немного, – скромно признался тот.
– Кель дат сом ну?
– Не знаю
– Донэ му силь ву пле…
– По-русски говори! Задолбал уже.
– Дай закурить.
– У меня нет.
Витек открыл глаза. Голоса пропали. Вокруг была подвальная темень, наполненная влажными звуками текущей по трубам воды. Где-то возились мыши и слабо пахло кошачьим дерьмом.
– Кто здесь? – спросил Витек.
Никто не ответил. Он опять закрыл глаза. Долго ничего не было слышно.
– Он уснул? – осторожно спросил первый голос.
– Хрен его знает, – ответил второй. – Не пойму. Мне отсюда не видно.
– Ладно, будем считать, что уснул. Так на чем мы остановились?
– Ты рассказывал о жизни во Франции.
– Нет, это раньше. А после того?
– Попросил закурить?
– Точно. Ты дашь мне сигарету?
– Здесь курить нельзя.
– Почему это?
– Нас предупреждали. Не
