на верхней полке, на нижней валялась скомканная, окровавленная простынь и маленький перочинный ножик. Вещей насильника и его друга не было. Разбудили пьяного Васю, сняли с поезда и доставили в ближайшее отделение. Он единственный безучастный свидетель, способный помочь следствию, которого теперь не избежать. Лиза все еще рыдала в купе проводницы, навидавшейся за 17 лет работы на железной дороге всякого. Женщина гладила Лизу по голове, по ее густым, вьющимся волосам, приговаривая:
– Не плачь моя хорошая! Сама виновата! Кто же пьет с мужиками не знакомыми! Повод значит дала, дура ты, молодая! Урок тебе! На вот, «Постинорчика» съешь, чтобы не оказаться в « неловком положении». Все забудется, а с мужиками построже, запомни на всю жизнь, тогда они тебя только уважать больше будут! Ты девка красивая, одна не останешься, я жизнь повидала, поверь, – закончила проводница утешать девушку, потому что та перестала плакать и теперь только поняла, что начинается ее новая, другая и взрослая жизнь.
Пришлось Лизавете пройти все экспертизы с медицинским освидетельствованием и допросы. На следующий день, за ней приехал брат Николай вместе с дядькой на машине. Так как возбудили уголовное дело, Лизе запретили покидать место проживания и выезжать за пределы города. Благодаря связям полковника, ее отпустили в Питер после всех необходимых формальностей. Осталось только поймать насильника и его сообщника, который оказался двоюродным братом Романа. Улыбчивый же Роман, как выяснилось позже, возвращался домой из мест не столь отдаленных, где отбывал срок за подобное преступление и вышел раньше срока по УДО за прилежное поведение.
Затем, Лиза мужественно прошла все этапы, являлась в суд и к следователю. Романа поймали, он набрался наглости написать ей письмо прямо из КПЗ(где достал адрес проходимец, одному Богу известно), с просьбой отказаться от своих показаний. Мол, сама виновата, напилась и так получилось все. У подонка в строках написанной просьбы не было и тени раскаяния или сочувствия, а только страх за свою шкуру, точнее сказать – задницу. В тюрьме насильников «любят»!
******
Петербург встретил Лизу своим свинцовым небом и непроглядной серостью домов, улиц и людей. Казалось мрак и сырость – это визитная карточка ее нового места жительства. Теперь, думала Елизавета, ей, после того, что с ней произошло, здесь самое место, чтоб прозябать с тоской, одиночеством, полным уныния и отчаяния, из-за несбывшихся мечтаний и рухнувших надежд. Юность кончилась…
Николай всячески пытался поддержать сестру, успокаивая, что ее в Архитектурно-строительный институт, определит в общежитие, все наладится и забудется, как страшный сон. Но пока, к сожалению, девушке в это с трудом верилось, а то, что жизнь продолжается, ей с трудом верилось. Вот только хотела ли она того, чего желала совсем недавно? Она не могла ответить на этот вопрос, даже самой себе.
На первое время, Николай поселил
