как-то механически преодолевая страх, встала и принялась, «заливать» в колбу принесенные вошедшим медикаменты, почти, не отрывая взгляда от черной железяки, начавшей пархать в руке Ивана, после ее угрозы вызвать полицию, то и дело размахивавшего ей, будто забывшего о ее существовании. Набравшись смелости, уже любопытства для, девушка не очень вовремя поинтересовалась:
– А это у вас…, пистолет…, да?… – Оба мужчины повернулись, только сейчас осознав необычность для нее такой ситуации, и по силам своим засмеялись. Оружие исчезло, Андрей Михайлович Хлыст, после этого сразу стошнивший, прямо на пол, сегодняшним скудным завтраком, почувствовал на несколько минут двойное облегчение.
Иван Семенович Сталин, завалился в кресло рядом в ожидании начала процедуры, потребовав медсестру позвать его лечащего врача, оказавшегося заведующим диспансера и по совместительству ведущим специалистом, а за одно и санитарку, пообещав возместить её заботу – странно было бы по-другому.
Нужно заметить, что эту процедура должна происходить не только под пристальным вниманием доктора реаниматолога, поскольку бывают случае, когда такую жесткую терапию сердце пациента не выдерживает, но всегда бывают исключения, тем чаще, чем меньшей суммой денег обладает последний.
– Михалыч, ты это…, торопишься?
– Нет, Ваня, последние несколько лет, я перестал торопиться, теперь эта гадина, внутри меня растущая, бежит даже впереди моих мыслей. А что?
– Да ты ж мне как родственник…, правда, не самый любимый…
– Если бы доказал тогда твое участие в афере, да и второй раз, ты всех вокруг пальца обвел – классный ты фармазон, бОзара нет!4
– Я…, я тебе потом, расскажу, кого, почему, за что ты ловил в той «афере», и зачем мне это нужно было, в моем случае, разумеется… – При этих словах интонации Ивана приняли, какой-то, для знающих его хорошо, странный, непривычный оттенок, Хлыст отметил, что предложение было выстроено несколько по иному, особенно странным это показалось на фоне в масть сказанным предыдущим речевым оборотам так и не пойманного преступника…
Через два часа ничего не поменялось, казалось силы подыссякли, но общаться хотелось:
– Михалыч, а ты действительно думал, что я фармазон и вся та делюга выгорела?5
– Хм, теперь сомнения имеются…
– Не имей сомнений, будь уверен, тогда ты мне пришить ничего не смог, потому как ничего и не было.
– Как так?!
– А вот так. Не был я никогда мошенником, и все, что ты обо мне знаешь – фуфель, был бы уверен, что ты за свое ремесло заново не возьмешься, может и поведал чего, а так…
– Да мог бы я тебя тогда завязать на полную катушку – это в два счета, только… вот что…, деньги то те, которые якобы были украдены, никуда не пропадали…, а долю с них все, кому положено
(Мошенник)
(Что я мошенник, и то преступление действительно получилось совершить, в этом случае «было»)
