выпить бутылку чего-нибудь покрепче, чтобы очухаться. Сквозь траву, рядом со школой, я увидел человека с пожарным топором, который мчался за парнем в шортах. Тот держал пистолет в руке то и дело стрелял на бегу за спину в преследователя. Я сразу подумал о патронах и пистолете – они бы пригодились сейчас. Психопат размахивал топором то в одну сторону, то в другую, разрезая за спиной у бегуна воздух. Здесь действительно люди сошли с ума. Вскоре оба скрылись в лесу справа от школы. Потом проверю, когда наступит день, сначала надо найти Софию. Я двигался в школу. Все-таки там шел дым, может там есть и что-нибудь съестное. Перед тем как продолжить путь, пришлось помочиться на руку, рана защипала, я отрезал лезвием мачете кусок рукава куртки и перемотал ладонь.
Стало немного светать. Вокруг все казалось таким мирным, пока я не уткнулся в кучку разложившихся трупов, остатки которых расположились на земле. Чувствовалось, будто кто-то их разодрал, обглодал части тел, оставив кости вперемешку с обрывками одежды. Кошмарное зрелище. Может собаки.
Я стоял у ворот школы. Дым ударил в нос, хотя ветер уносил его вверх за здание. Наверху возня, мне на секунду показалось, что слышу шорканье ботинок об пол на втором или третьем этаже. Нужно быть начеку. Пальцы крепко сжимали револьвер, другой рукой я держал наготове мачете, рукоятка которой пропиталась кровью от повязки. Я вошел в распахнутые двери.
* * * *
Сколько бы боли ты не испытывал за свою жизнь – эта боль никогда не сравнится с чувством, сдавливающим грудную клетку изнутри, после смерти близкого человека, того, которого ты любил каждой клеточкой своей души. Есть множество способов нанести душевную травму человеку. Иногда эти раны, те, что едва видны, проникают так глубоко, как та, что я нанес тебе, София.
Я много пил. Вместо того, чтобы быть с тобой. Каждый божий день две бутылки виски стали уже нормой. Чистого, безо льда и содовой. Сидел в баре, тупо уставившись в стойку с напитками, заливая боль и все больше проваливаясь не понять куда. Один раз помню, ударил бармена в лицо, когда он сказал, что мне уже хватит. Мой разум затуманил алкоголь. Я упросил бармена не сообщать в полицию, когда утром протрезвел. Дал сверток с пачкой мятых долларов. Тогда все обошлось. Я не мог работать, не ел практически ничего, не мог быть с тобой. Я мог спать полдня и заливать в глотку оставшееся время. Да, бывало, я забирал тебя со школы, скрывая запах выпивки жвачкой. Я не гордился этим, но ничего не мог поделать. Напивался до чертиков, не помнил, как возвращался домой, как объяснял тете Саре, что ей придется побыть с тобой еще не один день.
Смерть твоей мамы, увольнение с работы, галлюцинации… и война. Столько всего накатилось. Я убивал людей так же легко, как ты давишь ладонями москитов на пикнике. Я не знаю, чего ждать, когда найду тебя. Бросишься ты на шею или возненавидишь меня еще больше – я все равно никогда не перестану тебя любить. Я убью любого,
