Не видя в старообрядцах своих противников, он относился к ним без предрассудков. Они были хорошими работниками, честными купцами, активно участвовали в освоении северных земель. Им разрешили совершать службу по старинке, освободили от двойной подушной подати.
В отрочестве Михайло Ломоносов некоторое время пребывал в секте беспоповцев. Как писал академик Иван Лепехин, «младый его разум уловлен был раскольниками так называемого толка беспоповщины; держался оного два года, но скоро познал, что заблуждает».
Михайло знал и о том, что иноземцы на свой лад толкуют учение Иисуса Христа и по-своему совершают церковные обряды. Выходит, одни и те же тексты Библии можно понимать по-разному. Кто же прав? Или все ошибаются? Как тут разобраться? Никто ничего толком не объясняет, а только стоит на своем «краеугольном камне» веры…
Так Михайло Ломоносов впервые не столько осознал, сколько ощутил существование двух священных творений. Одно – созданные людьми Ветхий и Новый Завет. Другое – нерукотворное создание Божественного Разума – удивительное, великолепное и величественное Мироздание.
Большое впечатление произвела на него «Псалтырь рифмотворная» Симеона Полоцкого. Она служила учебным пособием, приобщая читателя не только к религиозному мировоззрению, но и к стихотворной форме. Две строки из вступления словно напутствовали Ломоносова:
Но буди правый писаний читатель,
Не слов ловитель, но ума искатель.
Неуемную любознательность юного помора не могли удовлетворить ни толкователи Библии, ни объяснения людей, знающих иные верные приметы, но недоумевающих: почему вода в море соленая или откуда у солнца столько жара.
Однажды в доме односельчанина Христофора Дудина увидел Михайло две книги: «Арифметику» Магницкого и «Грамматику» Смотрицкого. Позже он называл их вратами своей учености.
Содержание первой из этих книг выходило за рамки основ арифметики. Ее автор, Леонтий Филиппович Магницкий (1669–1739), окончил московскую Славяно-греко-латинскую академию, самостоятельно изучил немецкий, итальянский и голландский языки, увлекся математикой и астрономией. Его «Арифметика» стала своеобразной энциклопедией основ математики, астрономии, навигации. Автор порой писал стихами, особо отметив:
Зане разум весь собрал и чин
Природный русский, а не немчин.
Книга была оформлена по старинке, с виньетками. Магницкий упомянул о своей национальности, показывая, что разнообразными знаниями владеют не только иноземцы. Тем не менее он первым стал в этом учебнике употреблять арабские цифры (до него числа обозначались славянскими буквами).
Курс «Арифметики» открыл Михайле совершенно новый, порой умом непостижимый кладезь знаний. В подобных случаях большинство читателей с раздражением или утомлением откладывают книгу и больше к ней не возвращаются, если в этом нет насущной необходимости. А Михайло вновь и вновь вдумывался в содержание книги.
На него сильное впечатление
