после чего подошел к входной двери и в нетерпеливом ожидании посмотрел на Карен.
– Да иду уже, – шепнула она ему, взяв ошейник и поводок. – Но веди себя тихо!
Разгар лета… Утро было уже достаточно светлым, но воздух еще оставался прохладным, хотя был приятным и освежающим. День выдастся солнечным и жарким. На траве блестела роса. Карен глубоко вдохнула чистый воздух.
«Как все мирно, – подумала она. – Как тихо… Все еще спит. Такое впечатление, что Кенцо и я – единственные живые существа на этом свете».
Она решила пойти в лес напротив и сделать там большой круг. Осталось пройти еще через пару улиц их района, и они окажутся среди деревьев. Близость к лесу – прежде всего, ради собаки – была одной из причин, почему они с Вольфом решили остановить свой выбор на этом доме на городской окраине Мюнхена.
С тех пор как они въехали в новый дом, Карен стала чувствовать себя хуже. Она уже и раньше страдала от всевозможных проблем и забот, хотя никогда не могла точно сказать, какого рода были эти трудности. Одна ее подруга предположила, что она несчастлива в браке, но Карен это опровергла. Очень энергично опровергла. Они с Вольфом знали друг друга в течение пятнадцати лет, из которых одиннадцать были женаты, и имели двух здоровых, симпатичных детей. Если не считать вполне нормальные ссоры, которые неизбежны между двумя взрослыми людьми, проживающими под одной крышей, у супругов все было в порядке. Может быть, у них не очень много времени друг для друга, потому что Вольф делал карьеру в банке, где работал с момента окончания учебы в вузе, и редко бывал дома. Карен же оставила свою работу ассистентом зубного врача, когда родился второй ребенок, и оба они посчитали это разумным решением.
– Я зарабатываю достаточно денег, – сказал Вольф, – а ты сможешь полностью заняться детьми, и тебе не придется постоянно быть загнанной.
Порой Карен подозревала, что ее муж не имел ни малейшего понятия, как сильно один только уход за двумя детьми мог выматывать сидящего с ними родителя. А ведь еще нужно содержать в порядке дом, ухаживать за садом, выгуливать Кенцо, делать всевозможные покупки, стирать белье и гладить рубашки Вольфа… И все это было жизнью, полной стресса, за который ей никто даже каплей признания не платил. Порой женщина подспудно предполагала, что именно такая жизнь, возможно, приближала ее к пику нервозности и меланхолии. С другой стороны, если верить письмам читательниц в женском журнале, едва ли у любой домохозяйки все было иначе. Почему Карен так цеплялась за это заезженное клише и соглашалась с коллективным причитанием представительниц женского пола, вместо того чтобы увидеть положительные стороны в своей жизни? Здоровых детей, добрую собаку, идущую в гору карьеру своего мужа, красивый дом…
Да, в этом красивом, новом доме они живут уже три месяца, и когда Карен пыталась выявить причину своего все ухудшающегося мрачного настроения, ей время от времени приходили мысли, что она, возможно, не смогла
