они занимались любовью. Утром Славка к тётке сбегал, кой-какие свои вещички собрал. Как на крыльях, вернулся.
Хорошо им было те три дня.
Глава III. 1997 г. Второе полугодие
Учебный год начался неудачно. Во-первых, из армии вернулся старший сын тётки, Родька, и стало совсем тесно. Хоть волком вой! Славка попытался устроиться в общагу, но свободных мест не оказалось. Места-то, конечно, есть, но для этого нужно позолотить ручку коменданту. А где деньги взять? Тут подоспела вторая неприятность: Славку за неуспеваемость лишили стипендии.
Да и вообще вернулся он из Саяногорска злым каким-то. То и дело с упоением рассказывал про то, как летом охранником в казино работал.
– Там такие деньги крутятся! – говорил Славка Инге. – Ты таких денег ни разу в жизни не видела, – завистливо присвистывал. – Я бы на такие деньжища не то что комнату в шараге – квартиру бы снял! Нет! Лучше – купить.
Инга послушно кивала головой. Робко советовала найти работу, хотя сама понимала, насколько это глупо. Ну на какую работу может устроиться студент очного отделения второго курса? Склады караулить? Официантом в ночную смену? Но идти на «копейки» Славка категорически отказывался. Инга соглашалась: из-за такой работы в несколько раз повышался риск вылететь из университета. Конечно, можно было бы, как Витя, готовить школьников к экзаменам, но со Славкиными оценками про такое говорить просто смешно! В общем, куда ни кинь – всё никак.
Славка совсем нос повесил. Он и в прошлом году к тётке не особо торопился, а тут вообще шёл, скрипя сердцем. Тесно, шумно. Ещё и Родька ходит мрачный: никак работу найти не может, это не говоря о том, что подруга, как оно и водится, не дождалась.
Родька вообще вернулся чужим. И для матери своей, и для братьев, и для самого себя. То и дело сквозь зубы цедил родне, что, мол, живёте неправильно, настоящей жизни не знаете. Тётка в ответ закатывала речь, что как учил комсомол – так и живет, по-другому не умеет. На что Родька с ехидством отвечал, что время комсомола прошло. Тётка тогда начинала рыдать, хрюкать в кухонное полотенце, заливая, мол, и за что Боженька её так наказал. Родька, в свою очередь, подкалывал, что настоящий комсомолец в Бога не верит. И так – каждый день! Славка от таких разговоров сам уже готов в кухонное полотенце хрюкать. Оба ему были противны – и тётка, и Родька.
Через месяц такой жизни тётка начала изящно намекать Славке, что пора тебе, племянничек, другое жилье подыскивать. Даже поинтересовалась, сколько комендант просит. Правда, «изящно» в её случае – понятие относительное. Ей, конечно, казалось, что она – сама тактичность, а вот Славка каждый раз словно пыльным мешком по голове получал: не к месту ты тут.
Тётка до того дошла, что с родной сестрицей переговорила. У матери Славки чуть сердце не остановилось: её сыночек – да в общагу! Да там же все пьют! Курят! А какие там девки! Еще охомутают мальчика, быстренько ребёночка подсунут, хлебай потом.
Тётка, подумав как следует, с сестрой согласилась, тем более что разговор тот увёл её мысли в другом направлении. Зачем давать на лапу коменданту,
