на ваш счет на острове Мэн. Копии.
Генерал с изменившимися глазами листал папку.
Черяга перегнулся через стол и схватил собеседника за галстук.
– Только попробуй чего-то оспорить в суде, – ласково сказал начальник службы безопасности Ахтарского меткомбината, – и эта папочка будет на первых страницах газет.
Известное лицо жевало воздух губами, как вытащенный из воды карп. Черяга забрал у генерала папку, сунул ее в дипломат и встал.
– За ужин заплатите сами, – на прощание бросил бывший следак, – денег от чеченов у вас достаточно.
Черяга рассчитал точно. Прошел уже месяц – но на АМК никто не наезжал. Генерал был слишком напуган документами. То есть, во всяком случае, так Черяге тогда казалось.
Было уже восемь часов вечера, когда Черяга с Брелером, радостно возбужденные, ввалились в особнячок на Наметкина. Ребятки, с которыми они приехали, тут же растеклись по этажам, рассказывая подробности только что завершившейся стрелки своим товарищам, просиживавшим штаны за охранной конторкой, а Черяга поднялся на второй этаж и прошел в кабинет Димы Неклясова.
Дима Неклясов, в ослепительной белой рубашке и американских подтяжках, украшенных знаками доллара, сидел за столом и о чем-то беседовал с сидевшим напротив человеком в толстом зеленом свитере.
На звук открываемой двери Дима стремительно обернулся. Лицо у него было растерянным и даже чуть побелевшим, как у мальчишки, застуканного за кражей яблок в колхозном саду. При виде Черяги оно внезапно вспыхнуло надеждой, и Черяга, внутренне холодея, понял: человек в зеленом свитере – это не бандит, не партнер и не старый знакомый.
Это что-то очень плохое.
– Вот, Денис Федорович, спрашивают, моя ли это подпись, – лирическим тенором сказал Дима и протянул Черяге ломкий, чуть потрепанный лист.
И, обернувшись к зеленому свитеру:
– Денис Федорович у нас замдиректора.
– Михаил Опанасенко, старший уполномоченный отдела по борьбе с экономическими преступлениями, город Харькив, – представился тот. Теперь Черяга мог видеть, что свитер у него сбоку подраспустился и заляпан чем-то белым, а джинсы старые и не фирменные.
Черяга механически взял лист – это была официальная бумажка с вензелем «АМК-инвеста» и за подписью Димы Неклясова. Бумажка была направлена в МПС Украины и просила переадресовать 12 вагонов с холодным прокатом, отгруженных в адрес турецкой фирмы «МС-стил», – в город Харьков.
Черяга почувствовал какую-то неприятную дрожь в членах. Сердце упало, и в голове промелькнула одна мысль: «Допрыгались!»
Ибо бумажка, которую он держал в руках, на экономическом языке называлась «лжеэкспорт» и являлась уголовным преступлением.
Суть дела заключалась в том, что хотя комбинат продавал на Запад по документам более семидесяти процентов продукции, – не все эти семьдесят процентов шли на Запад. Некоторая
