плитки?
– У меня их нет.
– Представь. Брось их в уме.
– Да что ты в этом понимаешь, Удинаас?
Он медленно сел. Боль ушла. Ни синяков, ни царапин под слоем пепла, осевшего на кожу. Удинаас одернул накидку, чтобы прикрыть пах.
– Ничего, – ответил он Пернатой Ведьме.
– Тебе не нужно гадание, – сказала она, – чтобы знать, что тут произошло.
– Нужно. – Удинаас горько улыбнулся. – Рассвет. Самая страшная для эдур Дочь. Менандор. Она была здесь.
– К летери не приходят боги тисте эдур…
– Ко мне пришла. – Удинаас отвел взгляд. – Она меня… э-э… использовала.
Пернатая Ведьма поднялась.
– В тебя попала кровь вивала. Ты отравлен видениями, должник. Это безумие. Во сне ты не таков, каким тебя видят все.
– Посмотри на тела вокруг, Пернатая Ведьма. Это она их зарезала.
– Они мертвы уже давно.
– Да, но они ходили. Посмотри на эту борозду – один из них волок меня, вот след. А вот следы копыт ее коня.
Но она, не отводя взгляда, смотрела на Удинааса.
– Это мир твоих собственных фантазий. Твой ум захвачен фальшивыми видениями.
– Брось плитки.
– Нет.
– Пернатая Ведьма, кровь вивала жива. Эта кровь связывает нас с тисте эдур.
– Невозможно. Вивалы – порождение элейнтов, отпрыски драконов, и даже драконы ими не управляют. Они из Обители, но злобной.
– Я видел Белого Ворона. На берегу. Об этом я и хотел сказать тебе и спешил, чтобы успеть до того, как ты метнешь плитки. Я пытался прогнать его, а он только посмеялся надо мной. Когда на тебя напали, я думал, это Белый Ворон. Как ты не понимаешь? Белый, как лицо Менандор, Рассвета. Вот что Опоры показывали нам.
– Я не поддамся твоему безумию, должник.
– Ты просила меня солгать Урут и другим эдур. Я сделал, как ты сказала, Пернатая Ведьма.
– Но теперь тобой завладел вивал. И скоро убьет тебя – даже эдур ничего не смогут поделать. Поняв, что ты в самом деле отравлен, они вырвут твое сердце.
– Ты боишься, что я превращусь в вивала? Это моя судьба?
Она покачала головой.
– Болезнь атакует твой разум. Отравляет чистую кровь твоих мыслей.
– Ты в самом деле здесь, Пернатая Ведьма? В моем сне?
Ее очертания стали прозрачными, зыбкими, и их, словно песок, унес ветер.
Удинаас вновь остался один.
Я никогда не проснусь?
Почувствовав движение в небе, он повернул голову вправо.
Драконы. Десятки драконов в воздушных потоках над мутным горизонтом. Вокруг сновали, как мошкара, вивалы.
И тут Удинаас кое-что понял.
Они летят воевать.
Тело покрывали листья морока. В последующие дни листья начнут гнить, янтарный воск пойдет синеватыми пятнами, и одетое в монеты тело превратится в смутную фигуру, будто закованную в лед.
Тень
