снявший бороду и мантию, оказался боцманом Ольсеном. Он уселся во главе стола, предназначенного для команды. Капитан Брентлей с миссис Эмили и Грелли с леди Стенфорд заняли свои места за столом, вынесенным на открытый воздух. Следом за ними расселись офицеры и пассажиры.
Капитан подал знак. За столом наступила тишина. Пастор Редлинг стоя прочел молитву. Снова грянул пушечный залп, чаши и бокалы зазвенели после первого тоста, и на корабле начался пир до самого вечера.
Когда четверка лучших матросских танцоров грянула на палубе джигу, у пирующих заблестели глаза и разгладились морщины забот. И лишь одна «кормилица» Чарльза, Доротея, принимая вновь ребенка на руки, почувствовала на себе пристальный, недобрый взгляд Грелли. Сразу позабыв и праздник и веселье, она укрылась в своей каюте и горько разрыдалась, припав лицом к белому кружевному пологу над колыбелью своего мальчика.
5. Леопард и шакалы
1
В последнее воскресенье октября, на рассвете, палуба «Ориона» была полна людей; ни одного матроса не осталось в кубрике, ни одного пассажира – в каютах: прочертив из-за встречных ветров довольно сложный зигзаг в экваториальных водах, бриг подходил наконец к проливу, отделяющему остров Фернандо-По от побережья Гвинеи.
Солнце, окутанное прозрачной дымкой, поднималось из-за фиолетовых далей Африканского материка. В мареве испарений чуть виднелась на востоке коническая вершина вулкана Камерун, окруженная горными цепями. Даже без подзорных труб можно было разглядеть африканское побережье с его причудливыми рыжеватыми скалами и яркой зеленью тропических лесов. Слева по курсу судна медленно вырастали очертания гористого острова Фернандо-По. Корабль двигался вперед все осторожнее…
Когда барашки волн заискрились в утренних лучах, «Орион» подошел к заливу Санта-Изабель на острове, у склонов высокой горы с тем же названием. Капитан Брентлей имел приказание поставить здесь судно на якорь.
На берегу залива, среди пышной зелени масличных пальм, приютилось несколько домиков европейской постройки, принадлежавших португальской торговой фактории и каким-то забытым миссионерским семьям. Главы и родоначальники этих семей – португальские католические миссионеры и английские баптисты – переселились сюда еще в прошлом столетии и, отрезанные от родины тысячами миль океана, были вскоре совершенно позабыты как церковью, так и торговыми компаниями. Эти миссионеры уже давно покоились на крошечном христианском кладбище у подножия Пикоди-Санта-Изабель, а их потомки смешались с островными аборигенами, разводили маниоку, маис и бананы, пили пальмовое вино, торговали с островитянами и, по традиции отцов, проповедовали им христианство, без особого, впрочем, успеха…
Владелец «Ориона» жадно всматривался с капитанского мостика в морскую даль. Он ловил в подзорную трубу каждый изгиб островного берега, но, по-видимому, остался недоволен своими наблюдениями, нахмурился, сердито захлопнул трубу и отрывисто приказал Брентлею поторопиться.
Команда скатывала паруса, еще влажные от ночной сырости. Цепь носового якоря, гремя, побежала из клюза.
