подбородок к груди и говоря что-то в микрофон, прицепленный к уху. Его зад был увешан какими-то проводами. Весь зал послушно тоже стал хлопать. На платформу вышел Ноэль Эдмондс и сделал знак рукой. Хлопанье прекратилось.
Тем временем к Коринне подошел худощавый молодой человек в очках.
– Привет. Как дела? – произнес он низким, доверительным голосом, поцеловал ее и стал стрелять глазами.
– … уже многие годы восхищает зрителей по обе стороны Атлантики… – говорил Ноэль Эдмондс.
– Ужасно, правда? Ты говорила с Майклом? Видишь Говарда? Джонатан получит премию. Точно. Я только что говорил с Жан-Полем о его речи.
– Я пойду с тобой. Не собираюсь сидеть здесь, когда он встанет и пойдет за наградой. Сексист долбаный! – Коринна поднялась и ушла.
Только что вручили приз за лучшую драму. Режиссер произнес благодарственную речь и был осыпан аплодисментами.
– Потрясно. Потрясно, черт возьми, – сквозь зубы процедил Билл Бонэм. – Он поблагодарил сценаристов, осветителей, свою долбаную жену и только потом, только потом вспомнил обо мне. Естественно. Я всего лишь сыграл главную роль. Подумаешь! Спасибо.
Даже те, кто получил награду, были разочарованы. За нашим столиком исходили ядом богатые и знаменитые. Они были переполнены горечью, разочарованием, завидовали тем, кто ухватил больший кусок.
На сцене молодой актрисе Вики Спанки вручали приз за лучшую женскую роль. Маленького роста, очень хорошенькая, с коротко подстриженными темными волосами. На ней были джинсы и кожаный пиджак. Недавно Вики попала на первые страницы таблоидов – вышла замуж за индейца, который до этого жил в тропическом лесу.
– Ты отдаешь, отдаешь, отдаешь, и тебя все время съедает жуткий страх, и хочется закричать: «Я – всего лишь человек! Мне страшно!» – объясняла Вики.
– Да ла-а-адно, – протянула Коринна. Она решила вернуться и заняла место рядом с Оливером.
Вики Спанки продолжала свой рассказ.
– Мы можем призвать на помощь наши духовные силы. Давайте задумаемся на мгновение и пошлем мысленные волны любви и разума бразильскому правительству, которое позволяет каждый день вырубать тысячи акров тропических лесов.
На большом экране позади нее, где шла прямая трансляция, появилось лицо ее мужа Рани, который сидел за столиком и озирался по сторонам. Вместо набедренной повязки на нем был фрак, но в нижней губе все еще красовался деревянный диск. В одном интервью репортерша спросила Рани, вынимает ли он диск на ночь. Он обиделся.
– Рани, это и твоя награда, – сказала Вики. Ошеломленного Рани стали подталкивать к сцене. Юная красотка в блестящем платье помогла ему подняться по ступенькам. Зал встал, приветствуя Рани аплодисментами.
Вернон Бриггс отнял микрофон у толстого человечка и говорил озлобленным шепотом.
– Заткните ее, – шипел он. – Маркус, убери аборигена со сцены и заставь ее заткнуться, сейчас же. Заткни эту
