плоха, погляди – чуть дышит. Еще одно слово, и она Богу душу отдаст.
– Хорошо бы, если бы мы все померли, – отвечал Мартин. – Что нам теперь делать? Я ума не приложу. О нас с тобой, Тибб, я еще не так тревожусь. Мы с тобой, может быть, как-нибудь справимся. И нужда и работа нам хорошо знакомы. Но она-то ведь к этому не привыкла…
Они не таясь обсуждали свое положение при леди Эвенел, заключая по бледности ее лица, дрожащим губам и потухшему взору, что она и не слышит и не понимает их разговора.
– Есть, правда, один выход, – продолжал пастух, – только не знаю, пойдет ли она на это. Вдова-то Саймона Глендининга из ущелья получила охранную от этих скотов южан, и ни один солдат теперь не посмеет их и пальцем тронуть. Вот если бы миледи, в ожидании лучших дней, согласилась бы пойти жить к Элспет Глендининг. Что говорить, для той-то это было бы много чести, но все же…
– Много чести! – воскликнула его жена. – Да такой честью внуки ее будут похваляться, когда ее-то косточки давно в могиле сгниют. Да как же это? Слыханное ли это дело, чтобы леди Эвенел – и вдруг проживала у вдовы какого-то церковного вассала?
– Да, меня самого с души воротит, как я об этом подумаю, – ответил Мартин. – Но что прикажешь делать? Здесь оставаться – помрешь с голоду. А куда пойти – это я, ей-ей, так же знаю, как любая овца из тех, что я, бывало, пас.
– Довольно об этом, – произнесла леди Эвенел, неожиданно вмешавшись в разговор. – Я отправляюсь в башню. Элспет Глендининг из порядочной семьи, вдова и мать сирот – она даст нам приют, пока мы чего-нибудь другого не придумаем. Когда бушует гроза, то и под кустом спрятаться все лучше, чем в чистом поле.
– Вот видишь! – обрадовался Мартин. – Как госпожа-то рассудила – получше нас с тобой.
– А ей и книги в руки, – отозвалась Тибб, – она в монастыре воспитывалась, все умеет – и шить и вышивать: и зернью и шелками.
– А как ты думаешь, госпожа Глендининг не откажет нам в гостеприимстве? – спросила леди Эвенел у Мартина, крепко прижимая к себе дочку. По одному этому движению можно было ясно понять, какие причины побуждали ее искать убежища.
– Да она за счастье почтет, уж поверьте, миледи, – весело отвечал Мартин. – Да и мы ей будем служить. С этими войнами, миледи, работничков днем с огнем не сыщешь. А мне только дай волю – у меня всякое дело в руках горит; да и Тибб за коровами умеет ходить лучше всякой скотницы.
– Я еще много чего умею, – добавила Тибб. – Попади я только в порядочный дом. Хотя у Элспет Глендининг мне, наверно, не придется ни жемчуга перенизывать, ни чепцов плоить.
– Полно тебе хвастаться-то, жена, – прервал ее пастух. – Известно, что ты и в доме и во дворе со всем справишься, будь у тебя на то охота. И неужели же мы вдвоем с тобой хлеба на троих не заработаем, не затрудняя милостивую леди, нашу госпожу? Чего тут долго думать, идемте скорей, ничего мы не добьемся, сидя здесь. Нам надо пройти пять шотландских
