воскликнул король. – Пусть он не уступает этому мужлану до тех пор, пока мы не наведем порядок в его делах.
– Увы! – настойчиво повторил ювелир. – С позволения вашего величества, ваше собственное мирное правление и ваша справедливость ко всем людям сделали грубую силу ненадежной опорой всюду, за исключением пределов Шотландии.
– Да, да, да, Джорди, – сказал озадаченный монарх, чьи представления о справедливости, целесообразности и выгоде путались в таких случаях самым странным образом, – справедливо, чтобы мы уплатили наш долг, дабы этот юноша мог уплатить свой. Ему нужно заплатить, и, in verbo regis[39], ему будет заплачено. Но как достать денег, мой друг? Это трудная задача. Попытай-ка счастья в Сити, Джорди.
– Сказать по правде, – ответил Гериот, – с позволения вашего величества, что касается займов, ссуд и субсидий – в настоящее время в Сити…
– Не хочу слушать ничего о Сити, – перебил его король Иаков. – Наша казна так же суха, как проповеди настоятеля собора Святого Эгидия о покаянии – ex nihilo nihil fit[40], – с дикого шотландского горца штанов не снимешь. Пусть тот, кто приходит ко мне за деньгами, научит меня, как достать их. Ты должен попытать счастья в Сити, Гериот; ведь не зря тебя зовут Звонким Джорди. И, in verbo regis, я уплачу долг этому юноше, если ты устроишь для меня заем… Я не буду торговаться об условиях, и, скажу тебе по секрету, мы выкупим старинное родовое поместье Гленварлохов. Но почему же молодой лорд не является во дворец, Гериот? Он красив? У него достаточно приличный вид, чтобы показаться при дворе?
– Никто не мог бы соперничать с ним в этом, – сказал Джордж Гериот, – но…
– Ага, я понимаю тебя! – воскликнул король. – Я понимаю тебя – res angustae domi[41]. Бедный юноша, бедный юноша! А отец его – истый шотландец, с верным и преданным сердцем, хоть и упрям бывал иногда. Послушай, Гериот, дадим этому юноше двести фунтов на экипировку. Вот, возьми, – и он снял со своей старой шляпы нить рубинов. – Ты раньше уже ссужал мне под нее более крупную сумму, старый левит. Оставь ее у себя в залог, пока я не верну тебе деньги из следующей субсидии.
– Если вашему величеству будет угодно дать мне эти распоряжения в письменной форме, – сказал осторожный горожанин.
– Черт бы побрал твою щепетильность, Джордж, – сказал король. – Ты педантичен, как пуританин, в отношении всяких церемоний и настоящий маловер, когда речь идет о сути дела. Неужели тебе недостаточно королевского слова, чтобы ссудить мне твои жалкие двести фунтов?
– Но не для того, чтобы хранить у себя королевские драгоценности, – ответил Джордж Гериот.
И король, давно уже привыкший иметь дело с недоверчивыми кредиторами, написал распоряжение на имя Джорджа Гериота, своего любимого золотых дел мастера и ювелира, на сумму в двести фунтов, подлежащих немедленной уплате Найджелу Олифанту, лорду Гленварлоху, в счет королевского долга, разрешающее также хранение в качестве залога нити баласских рубинов
Слово короля (
Из ничего ничего и не получится (
Ограниченность средств ума (
