своей соперницы, ставшей его законной женой, приблизив таким образом, сама того не желая, тот благословенный день, когда она, Жозефина, взойдет на французский престол.
Здесь, в Бресте, молодой повеса старался об этом не думать. Он ведь дал своей «приемной матери», мадам Реноден, которая столько возилась с ним, честное слово жениться на ее племяннице, и он, как офицер, просто обязан сдержать слово. О своих близких отношениях с мадам де Лонгпрё он, конечно, ничего не сказал Розе – для чего ее расстраивать в первые же дни, когда лишь начиналось их безоблачное супружеское счастье. Нет, все же он не настолько «честен и искренен», как его юная, невинная невеста…
В середине ноября Роза впервые в своей жизни въезжала в Париж, в Париж, в котором она станет королевой, как нынешняя Мария-Антуанетта, и в придачу еще и императрицей.
Было сыро и сумрачно, накрапывал дождик, и Роза, поеживаясь от холода, вспоминала о том, что еще пару месяцев назад она наслаждалась жарким солнцем Мартиники. Там всегда над головой безоблачное голубое небо, все вокруг брызжет яркими красками.
В красивом, элегантно меблированном особняке маркиза де Богарне Роза, к великому своему удивлению, узнала, что ее красивый, такой предупредительный и любезный жених в преддверии свадьбы выхлопотал себе титул… виконта. Он, конечно, ей не лгал, лишь «экономил на правде», скрывая от нее, что просто присвоил этот титул, на который не имел никакого права. Роза была поражена такой радостной вестью. Не успела она приехать в Париж, а уже стала виконтессой!
Теперь ее муж виконт наверняка представит ее высшему парижскому свету и даже поведет в королевский Версаль, и она наконец наденет этот тяжелый, на проволочном каркасе кринолин и элегантно, с отменной выучкой, сделает перед королевой тройной реверанс.
Никто, конечно, не мог запретить этой девочке самообольщаться – вполне простительная слабость в ее возрасте. Она пока еще не знала, что капитан Саарского пехотного полка, ее виконт, как и все тщеславные молодые люди, любит набивать себе цену, выдавать желаемое за действительное.
Она, бедняжка, не ведала, что самозваного виконта при дворе никто и в грош не ставил. Он не мог пользоваться каретами из королевской каретной, ему не разрешалось сопровождать Людовикa XVI на охоту, и его никогда не приглашали на официальные приемы во дворце.
Злые языки утверждали, что как раз из-за обиды на королевскую власть он с восторгом воспринял революцию, с радостью сменив «свой» титул виконта на звание «гражданина».
Правда, он слыл отчаянным танцором, и посему его иногда приглашали на многочисленные балы, которые так любила устраивать королева. Говорят, она даже один раз станцевала с капитаном, оставшись весьма довольной своим ловким партнером.
Александр, конечно, не мог привести свою молодую супругу в королевский дворец, но он выполнил свое общение и ввел ее в парижский бомонд. Теперь они часто появлялись в модных салонах, и ее, островитянку,
