я к незнакомцу.
– Что вам угодно? – спросил он, уставившись на вошедшего. Руки его в это время явно нащупывали оружие в складках широкого плаща.
– Мне нужен господин Бурже.
– Он в деревне.
– Для тех, кто приехал из Шан-Руж, он вернулся, – возразил посетитель.
Фраза явно служила паролем, так как у привратника даже изменился голос.
– Одну минуту, я сейчас узнаю, сможет ли принять вас господин Бурже…
Указав гостю на деревянную скамью у стены, он быстро поднялся по лестнице.
Пришедший сел на скамью. Это был высокий, стройный молодой человек лет двадцати восьми. Его движения были пластичны и грациозны, а небольшой размер ноги и изящные руки выдавали происхождение, тщательно скрываемое под одеждой простого работника.
Глубоко надвинутая шляпа скрывала лоб, длинные темные волосы падали на скулы, а подбородок и даже частично рот были скрыты огромным галстуком, только недавно вошедшим в моду.
Хорошо видны были только глаза. Внимательные, черные, они сверкали той отвагой, которая в молодости может довести до любого безрассудства.
– Господин Бурже готов принять вас, – доложил появившийся привратник.
Молодой человек последовал за ним. Лестница заканчивалась узкой площадкой, на которую выходила только одна дверь.
Слуга посторонился, пропуская вперед гостя, и тотчас запер дверь, облокотившись на нее.
Молодой человек подумал, что в случае чего путь к отступлению отрезан, но не подал и малейшего виду, что заметил это.
Комната была заполнена множеством коробок, ящиков, чучелами птиц. Повсюду стояли банки с ящерицами, бабочками, змеями… Казалось, что это Ноев ковчег, законсервированный из любви к науке.
Посреди комнаты стоял сухой, сморщенный старик в огромных зеленых очках и через лупу рассматривал великолепную бабочку.
При виде молодого человека старик улыбнулся.
– Держу пари, – произнес он скрипучим голосом, – что, наслышавшись о старом дураке, вы решили проникнуть в его берлогу.
Старик бросил взгляд на бабочку.
– С тех пор как у меня украли целый ящик индийских летучих мышей, ко мне стало не так-то легко попасть.
Молодой человек переждал этот поток слов из уст того, кого в эпоху общепринятого «гражданин» продолжали называть «господин Бурже», и спокойно произнес:
– Я думаю, что нам есть о чем поговорить, кроме летучих мышей, господин аббат.
– Аббат?! Что еще за аббат, любезный друг?
– Меня прислал к вам Великий Дуб.
Старик был ошеломлен.
– Великий Дуб, – повторял он, – Великий Дуб!..
– Ваш старинный друг, господин аббат.
Старик покачал головой и с улыбкой произнес:
– Мой мальчик, я считал, что здесь только один сумасшедший, то есть я, но вижу, что вы не в лучшем состоянии. Что это еще за фантазии? Аббат, Великий Дуб… «старый друг», которым вы меня награждаете… – Он помолчал минуту и продолжал: – Правда, у меня очень плохая память на лица и имена. Возможно, потому, что я вечно вожусь с бумагами. Во всяком случае, почерк я еще в состоянии запомнить, но имя…
Молодой человек улыбнулся, снял шляпу и вытащил из нее маленькое письмо.
Подав письмо, он другой рукой машинально отбросил со лба прядь волос и открыл лицо.
– Тысяча святых! – воскликнул старик. – Бывают же такие красавцы!
Открыв письмо, он прочел:
«Господин аббат! Вы требовали от меня, чтобы я прислал вам красавца. Я посылаю вам шевалье Ивона де Бералека. Помимо того, что красив, он еще храбрый и энергичный солдат. Я думаю, что все его качества пригодятся нашему делу.
Прочитав письмо, старик внимательно посмотрел на шевалье. Потом скатал письмо в шарик и сжег.
– Жермен, – обратился он к слуге, – ты можешь идти, мне надо поговорить с молодым человеком.
Слуга поклонился и вышел.
– Ну что же, – начал старик, причем даже голос его ничем не напоминал прежний, – будем считать, что знакомство состоялось.
Он пригласил Ивона де Бералека сесть, сам уселся поудобнее на другом конце стола, положив на него свои огромные зеленые очки. Открывшиеся теперь глаза были небольшие, серого цвета, лукавые и острые, как буравчики.
Ивон также рассматривал аббата. Вместо дрожащего полоумного
