на слухи о смерти царевича, инстинктивно чувствуя, что предмет его розыска находится вблизи от него – в Вене или недалеко от этого города.
Веселовский долго ничего не мог узнать от австрийских дипломатов, которые отделывались вежливостями.
Двадцать девятого марта какой-то мелкий писец из придворной канцелярии, давно подкупленный Веселовским, в конфиденциальном разговоре сказал мимоходом:
– Не находится ли Коханский под покровительством императора где-нибудь в Тироле?
Искусный сыщик ухватился за эту мысль. Он пошел прямо к канцлеру и принцу Евгению и сказал:
– Коханский находится в Тироле под покровительством императора.
Его высокопоставленные собеседники уверяли, что ничего не знают о царевиче, сам император повторил эту ложь.
В это время Петр прислал из Амстердама Веселовскому на помощь капитана гвардии Румянцева с тремя решительными офицерами с приказанием схватить царевича даже на земле императора, если они его найдут, и собственноручное письмо Карлу VI с требованием немедленной выдачи его сына.
Веселовский посчитал преждевременным передавать письмо Карлу, но немедленно отправил Румянцева в Тироль для расследования.
Румянцев вернулся двадцать второго апреля в Вену; он разъезжал в Тироле по горам и узнал о существовании крепости Эренберг. Местные жители кое о чем догадывались: они полагали, что в государственной тюрьме заключено какое-то важное венгерское или польское лицо. Веселовский более не сомневался, он попросил аудиенции у императора и передал ему письмо царя. Карл, улыбаясь, сказал, что наведет справку у своих министров. Между тем Веселовский снова отправляет Румянцева в Тироль с паспортом шведского офицера. Румянцев с товарищами получили приказание от Веселовского поселиться в деревне Реутте, близ Эренберга, подстерегать узника и попытаться схватить его. Румянцев считал это предприятие исполнимым, так как гарнизон крепости состоял только из двадцати солдат и приступил, так сказать, к осаде крепости. Несмотря на частые неприятности от императорских чиновников, он беспрестанно бродил вокруг крепости, наконец увидел в ней молодого человека, в котором узнал Алексея Петровича; он немедленно известил обо всем Веселовского. Последний, имея в руках письмо Румянцева, начал решительнее и чаще являться к принцу Евгению и к самому императору. Как тот, так и другой уже не могли скрыть тайны и только старались затянуть дело, обещая хлопотать перед царем за сына. При этом венский кабинет не желал разрыва с царем из-за Алексея. Поэтому австрийские дипломаты считали за лучшее посоветовать царевичу бежать в более отдаленную страну.
В мае канцелярский писец сидел в пивной и ждал Веселовского.
– Что нового? – спросил Веселовский писца, входя в пивную и подавая ему руку.
– У меня очень важная новость, – отвечал тот таинственно.
– А именно?
– Это стоит две
