не сообщила мне по пути вниз. Кофе, сэр. Мягкий хлеб, сэр. На камбузе горит огонь, если пожелаете, сэр, я в два счета поджарю ломтики.
Хорнблауэр с внезапным подозрением взглянул на слугу. Полвил не предложил ему ничего, кроме хлеба – ни отбивной, ни ветчины – ничего из тех вкусных и дорогих вещей, на которые капитан так безрассудно раскошелился. А ведь Полвилу известно, что он со вчерашнего дня ничего не ел, и Полвил имеет обыкновение пичкать его даже чрезмерно. С чего бы это Полвил вдруг предлагает ему французский завтрак? Под взглядом Хорнблауэра обычно невозмутимый Полвил потупился – это подтверждало подозрение. Для Полвила не тайна, что его капитана укачивает.
– Поставьте на стол, – буркнул Хорнблауэр, не в силах сказать что-либо еще.
Полвил поставил поднос, но не уходил.
– Когда вы мне понадобитесь, я позову, – сказал Хорнблауэр сурово.
Сжав руками виски, он попробовал припомнить вчерашний день. Не только Полвил, но и Буш с Джерардом – а значит, и вся команда – знают о его слабости. Стоило задуматься, и он припомнил кой-какие мелочи, утвердившие его в этой догадке. Сперва он просто расстроился, даже застонал. Потом разозлился. Наконец верх взяло чувство юмора, и Хорнблауэр улыбнулся. Тут ноздрей достиг приятный аромат кофе. Он потянул носом: запах пробуждал одновременно голод и отвращение. Победил голод. Хорнблауэр налил и отхлебнул кофе, тщательно избегая останавливаться взглядом на качающихся предметах. Почувствовав в желудке блаженную теплоту, он машинально откусил хлеба и, только очистив поднос, засомневался, стоило ли это делать. Однако удача ему сопутствовала: не успела накатить новая волна дурноты, как в дверь постучал мичман и сообщил, что видно землю. Начав действовать, Хорнблауэр позабыл о морской болезни.
С палубы Уэссан был еще не виден, только с мачты, а лезть по вантам Хорнблауэр не собирался. Ветер свистел перебирая натянутые тросы у него над головой. Он глядел на серое море, туда, где лежала за горизонтом Франция. Из всех приметных морских ориентиров остров Уэссан, быть может, чаще других фигурировал в английской морской истории: Дрейк и Блейк, Шовел и Рук, Хоук и Боскауэн, Родни, Джервис и Нельсон каждый в свое время глядели отсюда на восток, как сейчас Хорнблауэр. Три четверти британского торгового флота огибали Уэссан на пути в дальние края и возвращаясь домой. Лейтенантом под началом Пелью Хорнблауэр мотался на «Неустанном» в виду Уэссана во время блокады Бреста. В этих самых водах «Неустанный» и «Амазонка» загнали «Друа-де-л’ом» в полосу прибоя, отправив на тот свет тысячу французских моряков. Подробности этого яростного сражения тринадцатилетней давности он помнил так же отчетливо, как бой с «Нативидадом» всего шесть месяцев назад, – признак надвигающейся старости.
Хорнблауэр стряхнул накатившую на него задумчивость и занялся делами: проложил курс на Финистерре и заставил индийцев ему следовать – первое оказалось значительно проще второго. Целый час пришлось сигналить и
