style="font-size:15px;"> – И напали на мистера Мика?
– Совершенно верно.
– И кто же они?
– Пока неизвестно. Шериф Коули ведет расследование. – Мне очень хотелось узнать ее мнение о шерифе, поэтому я сделал паузу, не преминув отломить при этом еще хлеба. Вскоре по моему подбородку потекло масло.
– Он уже давно служит шерифом, не так ли? – сказала она.
Я не сомневался, что мисс Калли точно знает дату, когда Маккей Дон Коули первый раз купил себе должность шерифа.
– Что вы о нем думаете?
Она отпила немного чая и поразмыслила. Мисс Калли не была склонна к скоропалительным ответам, особенно когда речь шла о других людях.
– По эту сторону дороги хорошим считается тот шериф, который умеет оградить нас от игроков, бутлегеров и сутенеров. С этой точки зрения мистер Коули работу свою выполняет исправно.
– Можно мне кое о чем вас спросить?
– Разумеется. Вы ведь журналист.
– У вас необычно правильная и четкая речь. Какое образование вы получили? – Щекотливый вопрос в обществе, где в течение многих десятилетий образованию особого значения не придавали. Шел 1970 год, в Миссисипи еще не было ни общедоступных детских садов, ни закона об обязательном среднем образовании.
Она рассмеялась, позволяя мне еще раз полюбоваться своими фантастически красивыми зубами.
– Я окончила девять классов, мистер Трейнор.
– Девять классов?
– Да, но мой случай необычный. У меня был чудесный учитель. Впрочем, это еще одна длинная история.
Я начинал понимать, что понадобятся месяцы, а то и годы, чтобы мисс Калли рассказала мне все свои удивительные истории. Не исключено, что происходить это будет здесь, на террасе, во время еженедельных банкетов.
– Давайте отложим ее на потом, – мягко добавила она. – Как поживает мистер Коудл?
– Неважно. Думаю, он больше не выйдет из дома.
– Прекрасный человек. Он навсегда останется в сердцах нашей черной общины. Он ведь проявил такое мужество.
Мне пришло в голову, что «мужество» Пятна было продиктовано скорее желанием расширить ареал, из которого он черпал свои некрологи, нежели приверженностью к равенству и справедливости. Но я уже усвоил, с каким почтением чернокожие относятся к смерти – к ритуалу бдения у гроба, который длится порой целую неделю, к марафону заупокойной службы, сопровождаемой плачем над открытым гробом, к похоронным процессиям, растягивающимся иногда на милю, и, наконец, к прощанию с покойным у разверстой могилы, преисполненному безудержных эмоций. Столь радикально открыв доступ черным в свой раздел некрологов, Коудл стал в Нижнем городе героем.
– Да, прекрасный человек, – согласился я, перекладывая на свою тарелку третью отбивную. У меня начинал немного побаливать живот, но на столе оставалось еще столько еды!
– Вы своими некрологами достойно продолжаете его дело, – с теплой улыбкой похвалила она.
– Благодарю
