на парту, вверх взметнулись точеные ножки. Придавила кого-то на втором ряду – вроде бы как раз Алика и Шарловского. Алик поддержал учительницу и облапал.
Ведь случайно невозможно скользнуть пальцами по кофточке, а второй рукой – по обтянутому колготками бедру.
Мелькнули черные кружева. Что-то загремело. Это Вовка вскочил на ноги, поднял над головой стул и бросил в конец класса. Наверное, он хотел попасть в Шулю.
Но немного промахнулся.
Тузов успел в последний момент чуть отдернуть голову. Заточенный о паркет металлический квадратик, венчавший ножку стула, рассек ему бровь. Из пореза хлынул поток крови, и Тузов встал, закрывая лицо ладонями. Согнулся и заревел от боли – чистый бизон.
Шуля тем временем растирал поясницу и тяжело дышал, глядя на учительницу. Мария Владимировна, морщась, встала на каблуки. Она еще сильнее дрожала. Вся растрепанная, одна пуговка с кофточки оторвалась, но учительница даже не пыталась прикрыть просвечивающее сквозь ткань белье.
– Ты… ты сумасшедший!
– Первая толкнула!
– Ты кидал… презервативы с водой!
– Отвечаешь? – проревел Шуля. – ОТВЕЧАЕШЬ, ЧТО Я КИНУЛ?!
Проханов громко захохотал, и чем-то этот смех был похож на Аршавинский. Тузов тем временем выбежал из класса, по-прежнему закрывая лицо, – кровь сочилась меж пальцев, и тяжелые капли цепочкой потянулись вслед за ним. Он чуть не сорвал с петель дверь, за ним бросились и его дружки. Про Вовку они на время забыли.
– Мне все равно, кто это сделал. Вали из класса.
– ОТВЕЧАЕШЬ, ЧТО Я?! – продолжал плеваться слюной Шуля.
– Присядь, Шуля! – проорал Турка. – Присядь и заткнись!
Он почувствовал, что, если не вмешаются другие преподаватели, дело может дойти до чего-то серьезного. Шуля с грохотом отшвырнул стул в конец класса, к шкафчикам со всяким дерьмом вроде еще советских табличек и плакатов.
А многоликое существо – класс, – молча наблюдало и наблюдало, ждало развязки.
– Чо? Ты мне указываешь?!
– Я говорю – успокойся. Хватит.
– А я говорю, что щас тебе башку раскрою, – Шуля решительно обошел средний ряд. Уже через пару секунд зловонные запахи, исходящие от бывшего приятеля, защекотали Турке ноздри.
Пот, но не из-за физкультуры. Просто Шуля не очень-то часто мылся. Не только по причине врожденной неряшливости – дома у него не было ни газового отопления, ни горячей воды. И вот он очутился со своими гнилыми пеньками зубов возле носа Турки. – Указываешь мне? Повтори, что сказал! Руки убрал!
– Сядь, – Турка почувствовал, что слова бесполезны, и не стал дожидаться очередной реплики. Резко ткнул Шулю в живот, а когда тот чуть согнулся, добавил коленом в нос и тут же завалил хрипящего соперника ударом под дых.
Опять кровь. Весь паркет залит уже.
Потревоженные парты скрежетали ножками по полу, словно расстроенные виолончели.
